Владимир Иванович облегченно вздохнул. Последняя буква не загорелась, получилось ПЕЧЕНКИ, но это уже не имело значения. С хрустом расправив плечи и по-хозяйски оглядывая широкую пустую улицу, он направился к своему «мерседесу». Асфальт холодил ступни. Неприятности, однако, продолжались — рулек был отломан, вместо него торчал противный корявый штырек, и это мгновенно испортило поднявшееся было настроение. Владимир Иванович торопливо отвернулся, чтобы не видеть царапающую душу картину, и пошел прочь.
Уличное одиночество длилось недолго — из-за спины вывернулась старая японская иномарка с правым рулем, громыхающая железом и бьющая стереомузыкой. Машина сбавила скорость и поехала рядом. Из открытого окна задорно поглядывали две круглые, с короткими стрижками морды.
Желанная еще недавно встреча с людьми сейчас почему-то не радовала.
— Мужик, ты где боты потерял? — весело крикнула одна морда.
Печенкин не ответил на вопрос, он даже как бы и не слышал, продолжая идти своей дорогой и глядя только вперед.
— А, мужик? — немного обиженно прокричала морда вторая. Впрочем, обида была напускной — морда улыбалась.
— Садись, подвезем! — предложили морды хором. Делать дальше вид, что не слышишь, было неудобно, и, повернув в их сторону голову, Владимир Иванович объяснил:
— У меня денег нет.
Морды страшно обрадовались, что ночной пешеход заговорил с ними, и закричали, перебивая друг друга:
— Да нам денег не надо!
— Мы так подвезем!
— Бесплатно!
Печенкин заколебался, он то ускорял шаг, то замедлял и наконец остановился. Колымага тоже остановилась. Морды смотрели на Печенкина так, будто всю жизнь мечтали бесплатно прокатить его по ночному Придонску.
— А какое сегодня число? — решительно спросил Печенкин.
Морды задумались и уставились друг на дружку. Похоже, вопрос застал их врасплох. Печенкин щурился, дожидаясь ответа, от которого зависело, поедет он с ними или нет. И морды вдруг разом заржали. Печенкин криво усмехнулся и пошел как ни в чем не бывало дальше. Машина осталась стоять, и до слуха Владимира Ивановича еще долго доносились, прерываемые тишиной, взрывы хохота.
3В просторный сумеречный кабинет Печенкин вошел весело, по-хозяйски. Первым встретился Седой, и Владимир Иванович крепко обнял его и пьяно, слюняво облобызал, хотя тот явно не выказывал желания целоваться. Кажется, Седой хотел быть с Печенкиным строгим, жестким, но сила обаяния прежнего хозяина и крепость его рук взяли верх, и он только растерянно улыбался.
Вторым был начальник Придонского УФСБ — мелкий, с мелкими же чертами лица, серый, никакой. Он хмурился и протягивал для пожатия вялую ладонь. Печенкин громко хлопнул по ней своей ладонью и упал в низкое, по моде шестидесятых годов, кресло. Устало шевеля пальцами ног, он озабоченно объяснил ситуацию Нилычу:
— Рулек опять у «мерса» отломали, гады…
Седой судорожно кивнул.
На стене, над столом начальника, висел написанный маслом, большой, в рост, портрет Дзержинского. Приятельски ему подмигнув, Владимир Иванович поделился:
— Мой тесть его вешал. — И тут же поинтересовался: — Ну что, мужики, выпивать-то будем? Где коньячок?
— А тебе какой — французский? Или армянский? — неожиданно прозвучал из-за спины сильный, хорошо поставленный голос.
— Армянский, конечно, французский не уважаю, — ответил Владимир Иванович, выворачиваясь в кресле, чтобы увидеть, кто говорит. В дальнем темном углу за низким столиком сидел, подавшись вперед, пожилой мужчина с породистым лицом и мешками под глазами. Смотрел он недобро.
— Будет тебе армянский, — пообещал незнакомец, и в этом обещании слышалась угроза.
Мелкий мелко засмеялся, Седой нерешительно поддержал. Печенкин переводил удивленный взгляд с одного на другого и не удержался — засмеялся тоже: открыто, громко, раскатисто. Он долго не мог остановиться, и обитатели сумрачного кабинета уже не рады были, что развеселили званого гостя.
— Это генерал… — представил неизвестного Мелкий. — Специально сегодня из Москвы прилетел…
Владимир Иванович не расслышал фамилию генерала, но его сейчас интересовало другое, и он спросил:
— Какого числа прилетел?
— Сегодня, — сухо ответил генерал.
Печенкин вздохнул, резко поднялся, стуча голыми пятками по паркету, подошел к генералу и браво представился:
— Печенкин.
— Печкин, — ответил генерал.
— Где-то я уже слышал эту фамилию… — задумчиво проговорил Печенкин и обратился через плечо к Седому: — Нилыч…
— Не Нилыч, а Василий Нилович! — истерично закричал вдруг Седой. — Василий Нилович!