Алексей Алехин. Поэт и муза. Стихи. — “Знамя”, 2003, № 10 <http://magazines.russ.ru/znamia>.
Скорее маленькая поэма-кунсткамера, собравшая, волей автора, на большой смотр именно — муз: от Бурлюка до Аполлона Григорьева. Есть и безлично-бесполые вдохновители.
Есть и такие: “<…> вертлявый муз (так! — П. К. ) Кузмина с напомаженным коком и в наглаженных белых брюках <…>”. Все это чуть-чуть напомнило мне раннего Вознесенского.
Маттиас Брокманн. [Остановка времени. Герр Люк и мадемуазель Марианна. Верхолаз. Камни на Шведской улице. У озера.] Рассказы. Перевод с немецкого А. Славинской. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2003, № 9 <http://magazines.russ.ru/zvezda>.
Современный немецкий писатель шестидесяти лет. Больше сказать о нем нечего, кроме одного: талантливо. “У озера” — рекомендую читать по радио. Мужчина, женщина, озеро, дерево, карп, цапля, трава. Все друг друга видят, слышат, все друг о друге думают, все друг от друга зависят. Все на что-то надеются.
Уильям Вордсворд. Мальчик-идиот. Баллада. С английского. Перевод Игоря Меламеда. — “Дружба народов”, 2003, № 10 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
Принципиально новый перевод, досконально учитывающий все особенности подлинника эпохи европейского романтизма, выполнен Меламедом по первой, ранней, редакции баллады — для готовящегося ныне полного издания “Лирических баллад” Вордсворда и Кольриджа 1798 года на русском языке.
Григорий Дашевский. Стихи. — “Знамя”, 2003, № 10.
Только это не стихи, а стих. Один-единственный, хороший, нездешний . Почему один-то? Такого я еще не видел.
Б. Евсеев. Закон сохранения веса. — “Вопросы литературы”, 2003, № 5 (сентябрь — октябрь).
“Истина мгновения, которая так часто от нас ускользает и которую так любил ухватывать на лету Владимир Корнилов, вдруг вообще перевернулась вниз головой: не искусство вечно, а вечна, конечно же, жизнь! А искусство в эту жизнь по звеньям, по кусочкам, от мастера к мастеру, почти тайно, почти неосознанно лишь передается.
Наверное, там, в вечной жизни, закон сохранения веса действительно существует. И все, кому было „недомерено” здесь, получат свое там . Будут оценены по их достоинству, то есть по высшей категории, и стихи Корнилова. Оценена будет и его несравнимо честная, очень горькая, недобравшая похвал и славы жизнь. Жизнь в глубине своей абсолютно завершенная и логичная, потому что именно бесстрашие корниловского стиха породило бесстрашие корниловской жизни. Не наоборот”.
Игорь Ефимов. Шаг вправо, шаг влево. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2003, № 9.
Мемуар о молодом Иосифе Бродском. История о том, как отпущенный из ссылки на 10 дней Бродский рвался из Ленинграда в Москву, дабы разобраться со своей сложной “личной жизнью”. О топтунах, слежке и отрыве от нее. О спасительном обмане Бродского — автором повествования. Он сказал Бродскому по телефону, что в аэропорту дежурят кагэбэшники, в чем не был вполне уверен. Ефимов прекрасно понимал, что местным властям очень хотелось поймать поэта на нарушении режима ссылки. В те же дни Бродского освободили досрочно.
“До сих пор надеюсь, что они там были (шпики в аэропорту. — П. К. ), и, значит, я не соврал Бродскому. Но если соврал — это было первый и последний раз. Лучше уж соврать, чем дать им снова упрятать его за решетку. Казнил бы себя потом всю жизнь”.
Елена Иваницкая, Надежда Иваницкая. Masslit . — “Дружба народов”, 2003, № 10.
Как говорится, первая премия в номинации “Санитар леса”. Дамы отважно покопались в этом современном пласте “народной литературы”, выявили особенности и тенденции, провели водоразделы, привели примеры. Оказалось, что масслит — это ниже всех занимательных жанров. Это вообще нечто.
“Нет уж, ничего хорошего в масслите нет. Плохо, совсем плохо и еще хуже”.
Единственная придирка. Упоминая сочинение, подписанное псевдонимом Леонид Пантелеев (“Криминальное чтиво по-русски”), авторы гневаются: “И не совестно же перед памятью Леонида Пантелеева”. Понимая, кого они имели в виду, сообщаю, что литературное имя ленинградского писателя Алексея Ивановича Пантелеева было — “Л. Пантелеев”. “Л” и точка. Он очень обижался, когда заглавную букву растягивали в некое имя. Помню, эта отнюдь не малозначительная для литератора неточность прокралась даже в некролог.