Zhurnal.Ru — archive.org, 97 <http://www.zhurnal.ru/> <http://web.archive.org/web/19970330113839/http://www.zhurnal.ru/>
Журнальный зал <http://magazines.russ.ru/>
1997: бум-бум!
Яndex <archive.org, 1998> <http://web.archive.org/web/19981206071517/http://yandex.ru/index.html>
Обозреватели:
РЖ <archive.org, 1998> <http://web.archive.org/web/19980623064015/http://www.russ.ru/>
ЕЖЕ <http://www.ezhe.ru/manifest.html>».
Тем же, кто не намерен специально заниматься историей русского Интернета, но хотел бы заглянуть в нее, рекомендую компактную, но достаточно информативную «Летопись русского Интернета: 1990–1999», составленную Евгением Горным <http://www.zhurnal.ru/staff/gorny/texts/ru_let/index.html>.
Памяти Татьяны Чередниченко
28 ноября 2003 года скончалась Татьяна Васильевна Чередниченко. Добавить, как это принято: «после тяжелой продолжительной болезни» — значит не сказать ничего. Борясь последние годы с неизлечимым недугом, претворяя жестокие страдания в духовный опыт, находя в своем состоянии даже интеллектуальный импульс, не порывая, несмотря ни на что, с умственным творчеством и общественными заботами, она прибавила черты особой душевной высоты к своему известному многим образу — блистательно талантливого музыковеда, совершенно оригинального историка и философа искусства, остроумнейшего аналитика массовой культуры, педагога и просветителя.
Невозможно перечислить, сколько всего было сделано и создано за не слишком долгую жизнь этой прекрасной внешне и внутренне, обаятельной в светском и дружеском общении, исполненной положительной активности женщиной. Она обладала уникальным даром музыкальной экзегезы, редчайшим умением говорить о музыке на «общекультурном» языке. Помимо специальных исследований в музыкознании она написала книги, способные приобщить к пониманию музыки, движения ее в веках и последних десятилетиях людей, желающих, но не знающих, как подступиться к грандиозному лабиринту музыкальных звучаний. Книги эти — двухтомник «Музыка в истории культуры» (1994) и «Музыкальный запас. 70-е» (2002) — останутся образцами того, как просветительскую задачу удается сочетать с эвристической свежестью, как музыкальные смыслы можно передавать словом — не нудно-академическим, а образно-воодушевленным, не снисходительно-упрощенным, а углубляющимся в предмет. И еще: Татьяне Чередниченко, знатоку русской оперы, мы обязаны реконструкцией либретто «Жизни за царя» Глинки и «Князя Игоря» Бородина; она — уже в качестве зоркого феноменолога — выстроила и вела телевизионный цикл «Лексикон истории культуры», расшевелив и сделав своими экранными собеседниками многих интересных людей; она возглавляла Благотворительный фонд Г. В. Свиридова, была генеральным директором Благотворительного Резервного фонда, координатором литературной премии им. Ю. Казакова, — и этим далеко не исчерпывалось ее участие в судьбах тех, кто нуждался в поддержке; она жила интересами страны и шла на острые публицистические споры, стоившие ей большого нервного напряжения. Трудно припомнить, сколько всего она осуществила, в скольком поспела, — никогда не будучи уверена в себе, с трогательностью дебютантки ловя отклики одобрения и понимания.
В «Новом мире» Татьяна Васильевна — для многих из нас Таня — появилась в 1992 году с превосходным текстом о легкой музыке и сразу стала любимым автором и просто любимым человеком в журнале, вскоре — членом редакционного совета, лауреатом журнальной премии. За те десять с лишним лет, что она печаталась — спасибо ей! — с неизменной регулярностью и частотой на наших страницах, она успела заманить читателей в своего рода музыковедческий семинарий. Чередниченко — такова черта крупно мыслящих людей — была совершенно лишена эстетического снобизма. С одинаковой поглощенностью и энтузиазмом она писала о классических сочинениях первого ряда, о музыкальном авангарде и поставангарде ХХ века и об увеселительной музыке стародавних времен. Ее статьи «Русская музыка и геополитика» и «Медленное в русской музыке» — быть может, лучшее из того, что написано в 90-е годы о так называемом национальном менталитете. Но и музыкально-ритмический разбор какой-нибудь попсовой песенки или аутопсия рекламного слогана выводили ее на нелицеприятные обобщения о «временах и нравах».
У нее был подлинно философский умственный склад — то есть такой, когда любое жизненное или художественное впечатление становится мостком к постижению природы вещей. Азартно увлекавшаяся современными типами рассуждения, модными методами философского и культурологического анализа, она вместе с тем всегда жестко удерживала мысль на глубоком, неотменимом существе событий, происходящих в обществе и в культуре. Даже свой опыт пациента она бесстрашно препарировала и превратила в социально-антропологический очерк «Онкология как модель», разбередивший общие для многих болевые точки. А когда из-за обессиливающей болезни поле впечатлений резко сузилось, она воспользовалась теми, что доходили из «ящика», и по телемотивам саундтрека и «картинки» успела написать четыре блестящих эссе для цикла «Мелочи культуры», так и не оконченного; на вещь, задуманную следующей, — о физиономии приглашаемой в ток-шоу массовки — уже не хватило сил. Пятый номер минувшего года — последний, где она присутствует в качестве автора.