“Сегодня мы либо питаемся огрызками позднесоветской эпохи, либо вынуждены существовать в ареале вторичной космополитической культуры постмодерна, в которую интегрировалась и содержание которой выражает сохранившаяся интеллигенция. Собственно русской культуры в хоть сколько-нибудь немаргинальном состоянии попросту не существует. Существуют отдельные имена, отдельные контуры, обозначенные возможности, но не более того”.
Вадим Штепа. К воскрешению времени. Футуризм против постмодернизма. — “АПН”, 2007, 28 ноября <http://www.apn.ru>.
“Объемистая, более чем 800-страничная книга [Михаила] Эпштейна „Знак пробела. О будущем гуманитарных наук” вышла в 2004 году. Если бы интеллектуальная ситуация в России была нормальной, этот „талмуд” давно бы уже оброс ворохом рецензий и даже сам, в свою очередь, породил бы книжные волны, развивающие сконцентрированные там идеи. Но, видимо, Эпштейн вновь настолько радикально опередил гуманитарный „мейнстрим”, что у его представителей просто не созрел еще понятийный аппарат, чтобы адекватно оценить эту книгу. Да, в общем-то, этому посодействовал и сам автор, введя такое множество новых терминов, которые критики оказались не в силах „вместить”… Сегодня, через три года после выхода, эта книга по-прежнему воспринимается как „гостья из будущего”. <…> Она адресуется довольно узкой ныне группе интеллектуалов (тираж — всего 2000 экз.), которая не только не прельстилась этой модой на прошлое, но и пытается в российских условиях утверждать волю к неизведанному будущему”.
“Возможно, аллергия на футурологию подпитывается здесь еще неизжитым травматическим опытом коммунизма, когда на алтарь „светлого будущего” приносились массовые жертвы. Однако такая футурофобия способна порождать лишь архаичные антиутопии…”
Александр Яковлев. “Я — оптимист. Не люблю рассказы с печальным концом”. Беседу вел Захар Прилепин. — “АПН — Нижний Новгород”, 2007, 2 ноября <http://www.apn-nn.ru>.
“Да, большой жанр — не мое. Да не очень-то я в него и верю. Роман — дело западной литературы. „Три мушкетера” — вот образец. У нас же такого просто быть не может. Разве у Толстого и Достоевского романы? Русские философские трактаты, оживленные действующими лицами. Но именно оживленные — гении знали секрет. У меня же любой замысел воплощался на двух-трех страницах. Мне казалось — достаточно, ведь все же сказано, чего огород городить… Но это было несерьезно. С точки зрения редакторов. И мне говорили: ты еще не классик, чтобы приносить публиковать короткие рассказы (считалось, что они — отходы от романов). Или советовали составлять циклы. В общем, большие проблемы малого жанра”.
Игорь Яркевич. “Рядом с Октябрьской революцией только рождение Иисуса Христа”. Все русское потускнело и надоело. Кроме революции. — “Независимая газета”, 2007, № 251, 23 ноября.
“Я тоже не люблю революции. Я люблю только думать о революции”.
Составитель Андрей Василевский.
“Аполлинарий”, “Арион”, “Вопросы истории”, “Вышгород”, “Встречи”,
“Дальний Восток”, “Зарубежные записки”, “Знамя”, “Илья”, “История”, “Книголюб”, “Нескучный сад”, “Подъем”, “Радуга”, “Фома”
Сергей Алексеёнок. Правда всегда одна… Памяти Ильи Кормильцева. — “Книголюб”, Алматы, 2007, № 3-4.
“Он не терпел фальши, шаманских плясок под политический аккомпанемент, как в песне „Чистый бес” из альбома „Нау” „Чужая земля”, — „и без лишних приготовлений начал танец бесчисленных рук, / где в каждом безумном движенье рождался неведомый звук…””.
Алексей Алехин. Золотая соска. — “Арион”, 2007, № 3 <http://www.arion.ru>.
“Появление нового поэта — одно из самых фундаментальных событий в поэзии. Но не молодого поэта, а зрелого ”. Изрядно тут досталось знаменитому проекту “Дебют”.
Максим Амелин. Младенствующая речь (к 270-летию русского свободного стиха). — “Арион”, 2007, № 3.