Выбрать главу

“Мне никогда не хотелось писать путеводитель”. Беседу вел Кирилл Решетников. — “Газета”, 2008, № 223, 24 ноября <http://www.gzt.ru>.

Говорит Рустам Рахматуллин: “Московская литература начиналась задолго до Карамзина. Предположим, с „Бедной Лизы” началась непрерывная традиция сочинительства, однако есть „Сказания о начале Москвы”, относящиеся к XVII веку: это поиск родового столичного мифа. А этому корпусу текстов предшествует житийная литература, которая по-настоящему, в точном смысле слова мистична. Начиная с обетования Москвы в „Житии митрополита Петра” — это, собственно, эпиграф к метафизике Москвы — и продолжая некоторыми другими житиями московских святых, а также летописными рассказами о чудесном. Например, рассказ о девятом престоле храма Василия Блаженного: в одном из летописных вариантов мастера закладывают семь башен вокруг восьмой, а утром следующего дня обнаруживают восемь вокруг девятой. Если же под мистикой иметь в виду линию, идущую от литературы романтизма к литературе модерна и далее, то для Москвы это сравнительно поздняя традиция. Но и в ней кое-что есть. Я люблю приводить такой пример: у Гоголя нет московских текстов, исключая его собственную смерть. Это его московский текст, и он насквозь мистичен. Даже в литературе модерна есть православная мистика — скажем, светлая мистичность Шмелева, „Лета Господня”. Лишь в современном обывательском сознании мистика равняется чему-то темному. Именно в массовом сознании, которое самому себе кажется элитарным, московская мистика начинается с Михаила Булгакова. В действительности это поздний и притом инфернальный ее извод”.

См. также статью Рустама Рахматуллина “Имя Русь” в настоящем номере “Нового мира”.

Николай Недрин. Военные тоже плачут. — “ TextOnly ”, 2008, № 3 (27) <http://textonly.ru>.

ты веришь Федору Сваровскому?

а я не верю ни на йоту

ни в бога и ни в божьих тварей

зеленых, маленьких, глазастых.

я доверяю только русскому

автопилоту,

когда с моста свисает парень,

когда земное ему застит

Андрей Немзер. Не довольно! Сто девяносто лет назад родился Иван Тургенев. — “Время новостей”, 2008, № 206, 7 ноября <http://www.vremya.ru>.

“Герой „Довольно” — умирающий . Как и герой „Дневника лишнего человека”. Тургенев с предельной остротой ощущал конечность человеческой жизни. Эта конечность и делает всякого человека „лишним” (социальные обстоятельства ей только умело подыгрывают), и художнику (в частности, повествователю „Довольно”) не дано одолеть всевластие энтропии. Есть люди, которых спасает вера, — Тургенев их глубоко почитал (перечитайте хотя бы „Живые мощи”). Но заставить себя верить невозможно (это тоже к вопросу о „трагизме”, раздражавшем Толстого, — что ж, его и Шекспир из себя выводил). Тургенев спасался от страха небытия деланием, а делом его была литература”.

Вадим Нестеров. Человек с четырьмя “эн”. — “Газета.Ru”, 2008, 27 ноября <http://www.gazeta.ru>.

“<...> рассказы [Николай] Носов начал писать незадолго до войны (первая публикация — 1938 год), но самые знаменитые, самые светлые и запоминающиеся писались в самые страшные годы. С сорок первого по сорок пятый”.

“Взять хотя бы не сильно-то и спрятанные аллюзии — то, что сегодня именуют постмодернизмом. В „Незнайке” и впрямь спрятана едва ли не вся русская классическая литература”.

“Описания столь точны и детальны, что поневоле закрадывается сомнение — как мог человек, проживший всю свою жизнь за непроницаемым тогда еще „железным занавесом”, нарисовать столь масштабное и безукоризненно исполненное полотно [„Незнайка на Луне”]? Тем более что выписан у него скорее не тогдашний капитализм, а капитализм сегодняшний. Откуда у него столь детальные знания о биржевой игре, брокерах, „дутых” акциях и финансовых пирамидах? <...> Чтобы хоть как-то объяснить это, появилась даже остроумная теория, переворачивающая все с ног на голову. Дескать, все дело в том, что новое общество у нас строили люди, которые все свои знания о капитализме получили из романа Носова. Вот они, на неосознанном уровне, и воспроизводили засевшие с детства в голове реалии. Потому, мол, это не Носов описал сегодняшнюю Россию, а Россию построили „по Носову””.