Напомнить еще, что русская культура Нового времени, которую мы называем петербургской, по происхождению киевская. Почти все рубрики и жанры этой культуры: академия и школа, теология, философия, риторика, поэзия, светская живопись, архитектура барокко (впрочем, барочно было все перечисленное) — пришли из Киева или через посредство Киева. Шире — из Малой и Белой Руси. Не став соавтором империи Ивана Великого, Киев стал соавтором империи Петра Великого.
Империя как мир
Можно искать замену слову “империя” или просто умалчивать его, как умалчивает Америка, но не стоит бояться самого имперства. Имперское сознание торжествует повсюду в Европе, кроме нейтральных стран типа Швейцарии. И кроме новой России, тщетно пытавшейся стать национальным государством. Но имперское сознание в Европе торжествует как сознание имперской периферии, а не центра.
В этом смысле галицийский или грузинский национализмы — мнимость, за которой прячется периферийный империализм, ищущий свой центр. Такой же периферийный по отношению к Западу империализм свойствен и российским либералам: отсюда их симпатия к оранжевым, не видящая даже оранжевого культа дивизии СС “Галичина”. Галиция, давно привыкшая быть духовной провинцией Запада, предлагает Киеву и всей Украине роль провинции заокеанского центра.
А Россия, и только она, может предложить Киеву новое имперское соавторство. Если понимать империю как военное единство для защиты религиозной и культурно-исторической идентичности.
Наступление НАТО на восток — это катастрофа несоответствия между военными границами и границами цивилизаций. Именно такие несоответствия чреваты войной, тогда как поиск соответствий есть поиск мира. Граница западного и восточного христианства уже нарушена принятием в западный альянс восточнохристианских Греции, Болгарии, Румынии. Принятие Украины стало бы переступанием следующей границы — катастрофой военного разделения самой Руси. Страшный сон: установка ракет и противоракет где-то между Черниговом и Брянском — двумя стольными городами единой Черниговской земли. Часть Руси толкают в чужую военную систему, хотя другая часть Руси обладает собственной, еще недавно общей, военной системой.
Русь Литовская
Ближайшая аналогия происходящему — подчинение юго-западной Руси Литве в XIV и XV столетиях. Собственно, Украина, как и Белоруссия, — этнокультурное следствие того подчинения.
Литовская Русь — это Поднепровье и Западное Подвинье под внешним, западным суверенитетом. Роль католического меньшинства, правившего Литовской Русью, теперь на Украине исполняет собственное униатское меньшинство. В Белоруссии такую роль хотело бы играть собственное римско-католическое меньшинство. История свидетельствует, что в этом состоянии днепровская и подвинская Русь может жить веками: она жила так даже в эпоху религиозной ревности, что говорить о наших тепло-хладных временах. Кажется, что Белоруссия далека от геополитических импульсов литовской матрицы.
Но здесь нас ждет неприятный сюрприз: в белорусской школе, особенно высшей, последние годы откровенно культивируется Великая Литва. Гедиминовичи,
а не Рюриковичи представляются героической эпохой Белоруссии. Кстати, в отличие от Украины, где Рюриковичи еще в почете. Для реализации общерусского проекта у России с Белоруссией остается все меньше времени — до смены поколения у власти.
Литва и Москва
Когда западная Русь выбирала Литву, Великороссия не была суверенной, но входила в военную систему Орды. Для владетельных князей Днепра, Западной Двины и верхней Оки Гедимин, Ольгерд и Витовт были предпочтительней Узбека, Тохтамыша и Едигея. Но уже Иван Великий, сделав Москву суверенной, оказался для тех же княжеских домов предпочтительней Александра Литовского. Малой кровью Иван взял у Литвы (освободил, а не захватил) часть Смоленщины и всю Черниговщину, остановившись на пороге Киева.
Сегодня Тохтамышем, от которого надо бежать, на Украине официально назначен мертвый советский коммунизм. Это преодолимо. Трудность в другом. Продолжая аналогию, Иван Великий был не просто силен — он был уже сильнее литовского государя. Сегодняшние усиление и суверенизация Москвы еще не достигли такой степени. А главное — они еще не получили имперского характера.