Борис ЛОКШИН
Нью-Йорк
«Ниже нас только адское пламя»
«НИЖЕ НАС ТОЛЬКО АДСКОЕ ПЛАМЯ»
Г е р м а н С а д у л а е в. Таблетка. М., «Ад Маргинем Пресс», 2009, 384 стр.
Г е р м а н С а д у л а е в. AD. М., «Ад Маргинем Пресс», 2009, 400 стр.
А л е к с а н д р С н е г и р ё в. Нефтяная Венера. М., «АСТ»; «АСТ Москва», 2008, 288 стр.
Фигуры Германа Садулаева [1] и Александра Снегирёва в современном литературном процессе, казалось бы, сложно связать друг с другом. Разница в возрасте не столь велика, но авторы находятся в разных «весовых категориях»: успешный представитель «поколения тридцатилетних», которое пытается как-то заявить о себе и предстать одним целым, и молодой прозаик, только начинающий свой путь в большой литературе. Садулаев целиком и полностью «раскручен» издательством «Ad Marginem», за Снегирёва же недавно взялось «АСТ». Книги Германа Садулаева — давние и частые гости лонг- и шорт-листов наиболее престижных российских премий, Снегирёв же — лауреат «Дебюта», тоже влиятельной премии, но отмечающей скорее талант автора и успешное начало его творческого пути.
Впрочем, именно премиальный сюжет 2009 года связал двух авторов: их романы попали в число шести финалистов премии «Национальный бестселлер». Ни Снегирёву, ни Садулаеву завоевать «Нацбест» не удалось, но присутствие «Таблетки» и «Нефтяной Венеры» в числе лучших книг года по версии жюри «Национального бестселлера» любопытно. Почему критики обращают внимание и на историю личной драмы тридцатилетнего архитектора, отца дауна, и на эпизод из жизни менеджера среднего звена, описанный в «Таблетке»? Представляют ли книги разнообразие современной литературы и ее открытость для различных социальных явлений или тексты в чем-то схожи и этим общим могли заинтересовать экспертов?
Наиболее очевидное и заметное сразу сходство двух произведений — главные герои романов. Максимусу Семипятницкому из «Таблетки» тридцать пять, а Федору Овчинникову из романа Снегирёва — тридцать один. Люди одного поколения, они находятся на разных этажах одного социального уровня, если использовать классификацию Семипятницкого. Самого себя он причисляет к lower middle, самому дну «среднего класса», а архитектор средней руки Овчинников, судя по описанию в «Нефтяной Венере» его жизни до смерти родителей, попадает в разряд upper middle, «успешных», презирающих таких, как Семипятницкий. Впрочем, значение общественного положения для героя Снегирева практически нулевое, тогда как для Максимуса это тема постоянных размышлений и философствований. Но вот что действительно сближает героев, так это склонность к постоянному монологу о высшем и частому диалогу непосредственно с ним.
В «Нефтяной Венере» герой внезапно остается с сыном-дауном на руках, причем от ребенка он отказался после его рождения, пятнадцать лет назад. Федор Овчинников воспринимает это сначала исключительно как наказание (и несправедливое). Его «наезды» в адрес высшей силы, которые герой часто позволяет себе в начале романа, представляют собой результат очень запутанного комплекса отношений с Богом при отсутствии подлинной веры. И на протяжении повествования герой эволюционирует как раз в направлении настоящей веры, которую обретает после гибели сына. В конце романа Федор молится у гроба своего ребенка, благодаря Бога за то, что Ваня был в его жизни. Последняя же страница — монолог героя, в котором он говорит об обретении свободы «от ВСЕГО», которое стало возможно благодаря сыну: «Ваня пришел в мою жизнь и провел меня за руку по этому пути. А теперь отпустил. Теперь я СВОБОДЕН...»
Максимус Семипятницкий очень похож на героя «Нефтяной Венеры» тем, что и у него отношения с высшей силой запутанные и исключительно любопытные. Сюжет «Таблетки» делится самим автором на две части — «внешнюю», из трех первых частей романа, и часть «Мак», где повествование ведется только от лица самого Семипятницкого. «Внешний» сюжет — история вокруг коробки с розовыми таблетками, которые случайно попали в компанию, где работает Семипятницкий, и оказались вызывающими различные приятные иллюзии и галлюцинации. «Внутренний» — взаимоотношения Максимуса не просто с обществом и миром, но с глобальными силами, которые в нем действуют: дьявол, появляющийся на страницах «Таблетки» как персонаж романа, и душа, которая остается вне законов экономики и симулякров, управляющих всем глобальным человечеством.