Желтое колесо. Как поэт Юрий Кублановский через Париж вернулся в Переделкино. Беседу вела Елена Новоселова. — “Российская газета” (федеральный выпуск), 2009, № 211, 11 ноября <http://www.rg.ru>.
Говорит Юрий Кублановский: “Солженицын был, возможно, последним русским классиком, в полном смысле этого слова. Сейчас нет почвы, на которой бы всходили такие люди, как он. Год с лишним прошел со времени его смерти, и я очень остро ощущаю его отсутствие. Бывало, подборочку стихов готовишь для журнала и думаешь: вот прочитает Александр Исаевич. И становилось теплее на сердце. Теперь мне очень сложно так к кому-то адресоваться”.
“Приходы — пока только в формировании. Прихожан трудно назвать интеллигенцией — это что-то другое. Ведь прихожане часто отгораживаются от современной культуры, потому что боятся ее в нынешнем виде. Они целиком в этом смысле сосредоточены на культуре прошлого, и их можно понять: она работает на спасение души, на закалку личности. Но на гуманитарную культуру приход, конечно, не работает. Да это и не его задачи”.
Славой Жижек. “Возлагаю надежды на США”. Перевод Дмитрия Колесника. — “Рабкор.ру”, 2009, 19 ноября <http://www.rabkor.ru>.
Интервью, которое словенский философ дал американской независимой телерадиокомпании “Democracy Now!” .
“Однажды к нему [Нильсу Бору] в гости в его загородный дом пришел знакомый и увидел над входом подкову. <...> Его друг, тоже ученый, спросил: „Неужели ты действительно в это веришь?” Нильс Бор ответил: „Конечно нет. Я ведь не идиот, я ученый”. — „Тогда зачем тебе подкова?” Знаете, что ответил Бор? „Я в это не верю, но мне сказали, что это работает, даже если не веришь”. Такова современная идеология. Мы не верим в демократию. Никто. Над ней смеются, но почему-то при этом действуют так, словно она работает”.
“И на фоне этого „никак” ты начинаешь понимать, где начинается „как””. “Нейтральная территория. Позиция 201” с Дмитрием Кузьминым. Беседу ведет Леонид Костюков.— “ПОЛИТ.РУ”, 2009, 30 ноября <http://www.polit.ru>.
Говорит Дмитрий Кузьмин: “Для того чтобы знать истинную цену тому или иному явлению, надо знать, как устроена ситуация в целом, в каком контексте это явление существует. Невозможно это понять само из себя. Это иллюзия, что ты можешь понять… во-первых, просто понять какой-то текст сам из себя, а во-вторых, понять его масштаб и величину из него самого. Когда человеку, носителю этой иллюзии, если еще он при этом мало-мальски человек культурный, ты начинаешь задавать вопросы, он понимает, что это ему кажется. Вот то, что ты говорил, „стихотворение прекрасное само по себе”, — ему кажется, что это само по себе. А на самом деле как? Ты сопоставляешь его все равно с каким-то твоим опытом — читательским, речевым, таким, сяким… Все равно есть какой-то контекст. Но полнота и адекватность этого контекста могут сильно различаться. И если ты, грубо говоря, читал прежде пять книжек, и шестая показалась тебе прекрасной, то это означает одно. Если ты прочел до этого пять тысяч книг, и пять тысяч первая показалась тебе прекрасной, это означает нечто совсем другое”.
“Изначально начинают заниматься поэзией мерзавцы”. “Нейтральная территория. Позиция 201” с Виталием Пухановым. Беседу ведет Леонид Костюков. — “ПОЛИТ.РУ”, 2009, 6 ноября <http://www.polit.ru>.
Говорит Виталий Пуханов: “[Алексей Петрович] Цветков, он молодец, что он… Но дело в том, что его фраза „я великий русский поэт”, она очень близка фразе Ницше „Бог умер”. Это приблизительно одно и то же восклицание на самом деле. Поймите, я хочу сказать одну вещь. То есть я хочу сказать, что канонизация очень многих поэтов, нами очень любимых, в качестве великих необходима литературе для самосохранения. То есть более того, современная поэзия, она, если смотреть на нее опять же вооруженным глазом, она давно переросла и преодолела все достижения и Золотого, и Серебряного века. Я так считаю. <...> Его самовыдвижение на великого поэта — на самом деле это очень ответственный шаг и очень… как бы сказать?.. жертвенный шаг”.