“Недавно я, например, стоя под яблоней, задумался об эволюционном пути из стихов во прозу”.
“Герой — это то всё , живое и неживое, с чем мы оказываемся в диалоге, вступив в контакт с текстом. Нет диалога — нет героя. В мириадах текстов есть только автор, случаются персонажи, но нет героя. И это в моих глазах отличает хорошее письмо от дурного, послание от просто текста, потому что вне диалога нет читателя, а без читателя нет письма — одни каракули: грязь на снегу, если не пыль на ветру. Как мне как читателю нужен от текста заряд ума, любви, теплоты, да еще в натуральной оболочке голоса и, по возможности, облика — потрогать[?] и не мне одному: не Пушкин ли устами онегинской Татьяны подчеркивал: „Я к Вам пишу…””
“Поэзия отличается от прозы лишь одним — расстоянием между автором и героем”.
Андрей Немзер. Персонажам — персонажево. В проекте “Пелевин” правила не меняются. — “Время новостей”, 2009, № 216, 24 ноября <http://www.vremya.ru>.
“<...> три неизменные составляющие неизменного же пелевинского текста. Первая: мерзкий, но соблазнительный мир фальшивых слов, лгущих мифов, грязных предметов, подлых тварей и соответствующих всему означенному выше „правил игры”, не оставляющих малейшего шанса на выигрыш. Вторая: вожделенная пустота , всякое название которой (Внутренняя Монголия, шенгенская зона, в последнем продукте — Оптина пустынь и др.) идеологизирует, то есть искажает ее сокровенную пустотность, хитрым образом отбрасывая нас в проклятую „реальность”. Третья: герой (иногда совпадающий с повествователем, иногда скорее симпатичный аудитории, иногда ей изначально неприятный), которому (как и придурку-читателю) кажется , что он после ряда томительных авантюр обретает искомую истину, пустоту тож. Конечно, только кажется . Потому как какая же это, к ядрене фене, пустота , если она достигнута. Это всего-навсего Оптина пустынь. Или шенгенская зона. Или вершина Вавилонской башни. Или еще какая-нибудь мутотень, очередная ловушка для идиотов, на которые тароват этот безумный, безумный, безумный мир”.
“Пелевина способны читать исключительно пелевинские персонажи. Литературные обозреватели, выполняющие эту утомительную и безрадостную работу по долгу службы (за оклад жалованья), исключения не составляют”.
Дмитрий Панченко. Когда закончилось Новое время? — “Неприкосновенный запас”, 2009, № 5 (67).
“<...> я скажу, что Новое время началось 6 марта 1665 года. В этот день увидел свет первый номер первого научного журнала — „ Philosophical Transactions ”, — публикуемого Королевским обществом Лондона. Эпоха, именуемая Новым временем, длилась чуть более трехсот лет. Она завершилась в 3 часа 56 минут (по Гринвичу) 21 июля 1969 года. Нужно ли напоминать, что именно в этот момент первый человек ступил на поверхность Луны?”
“Наша эпоха — эпоха аномии и, соответственно, неясного будущего. Бога нет,
а человечество потеряло уверенность в своей способности управлять ходом событий”.
Александр Панчин. Мозг решает, не спрашивая человека. Ученые решили задачу, которую не могли решить философы: причиной наших поступков является бессознательный выбор. — “Новая газета”, 2009, № 132, 27 ноября.
Говорит Юрий Панчин (заведующий лабораторией Института проблем передачи информации РАН): “[Роджер] Сперри показал, что у людей с перерезанным мозолистым телом (перемычкой, соединяющей левое и правое полушария мозга) возникают две независимые личности — одна в левом, другая в правом полушарии. К вопросу о свободе воли это имеет прямое приложение: удивительный факт, что две личности такого человека не конфликтуют и даже не осознают существование друг друга. Полушария разделили, но для них как будто ничего не изменилось! Создается впечатление, что любое действие, совершаемое нашим телом, трактуется сознанием (сознаниями?) как результат проявления его свободы воли, даже если оно таковым не было. Представьте себе двух человек, живущих в одной комнате, но не знающих о соседе. Всякий раз, когда открывается форточка, каждый из них убежден, что именно он ее открыл”.
“Убеждение, что мы можем свободно и сознательно выбирать наши поступки, является фундаментальным для нашей картины мира. Однако эта точка зрения не согласуется с последними экспериментальными данными, которые указывают, что наше субъективное восприятие свободы не более чем иллюзия, что наши поступки определяются процессами в нашем мозге, скрытыми от нашего сознания и происходящими задолго до появления ощущения принятого решения”.