Анатолий Слезин. Антирелигиозные праздники 1920-х. — “Вопросы истории”, 2010, № 12.
О “комсомольских рождествах” и “комсомольских пасхах”. Власть колебалась: то усиливала накал безобразий, обозначаемых в партийных документах как “антирелигиозная пропаганда”, то — ослабляла, в зависимости от конъюнктуры момента. И тем не менее читать жутковато: “Православное рождество 1929 г. было объявлено „Днем индустриализации”. Комсомольские карнавалы проходили в форме „похорон религии”. В Воронеже, например, в подобном карнавале участвовало свыше тысячи молодых горожан, наряженных в костюмы „чертей”, „богов”, „монахов” и т. д., состоялось сожжение „тела Христова в гробу” и „Рождественской елки””. Оружие, кстати, комсомольцы на всякий случай частенько брали с собою: ну как без нагана зайти во время службы в церковь, харкнуть на пол, прикурить от лампадки, выматериться? Да никак.
Николай Тертышный. Филя. — “Дальний Восток”, Хабаровск, 2010, № 6, ноябрь-декабрь <http://www.journaldalniyvostok.ru>.
Начав читать этот печальный рассказ (пера электрика и инженера водохозяйства города Находка), я, честно говоря, приготовился к ожидаемым краскам для изображения таких неотмирных, Божьих людей, как этот незадачливый охотник и стихотворец Филя. Тем более что и название отсылает к известному стихотворению Николая Рубцова. Но — обманулся. Найден и новый характер, и новые краски. Хороший рассказ. Замечательно выведен и второй герой: участковый мент.
Александр Урманов. Амурский Саша Черный. — “Дальний Восток”, Хабаровск, 2010, № 6, ноябрь-декабрь.
Живущий в Благовещенске главный редактор альманаха “Амур” рассказывает о ярком стихотворном фельетонисте начала века — Федоре Чудакове, много печатавшемся под невероятными псевдонимами вроде Язва, Гусляр или Босяк. Когда на Благовещенск упал Гамовский мятеж и установилось двоевластие, “обманутый революцией” (главным образом разнузданным насилием революционеров) Чудаков покончил с собой, предварительно застрелив девятилетнюю дочь и жену. “Прощайте! Уходим от вас честными и чистыми: на наших руках нет крови. Будьте счастливы! Да здравствует разум!” — писал он в своем предсмертном послании “ко всем”. Разум?
Александра Чеснокова. Сто лет без Толстого. — Научно-методическая газета для учителей словесности “Литература” (Издательский дом “Первое сентября”), 2010, № 22 (709).
Это, собственно, школьное сочинение, победившее в конкурсе. Написано живо, пылко, смело (с дыханием) и, кажется, от себя. Хорошо начато: “Раньше я боялась Толстого. Меня пугал книжный шкаф с собранием его сочинений...” (Вайль и Генис наверняка бы оценили). А вот из финала: “Мы ослушались Толстого: мы начали убивать из-за вероисповедания, разреза глаз, цвета кожи. Но ведь цвет кожи не важен — кровь у всех красная. Потому что мы все братья. Из тех ста лет, что нет Толстого, я существую только шестнадцать. В эти шестнадцать лет не было мировых войн, не было кровавых революций и массовых расстрелов. Они были до меня…” Ну и т. д., что надо знать и извлекать уроки. Очень хорошо. Только ослушались мы все-таки не Толстого, милая Сашенька. И в эти шестнадцать лет тоже много чего с нами всеми произошло. Но это, как говорится, для других сочинений.
Что год грядущий нам готовит? — “Музей”, 2010, № 12.
“Проект Закона о меценатах лежит в Государственной Думе несколько лет. И для его принятия пока нет оснований, констатирует председатель комитета Госдумы по культуре Григорий Ивлиев:
„Важно, говоря о меценатстве, не отрывать его от общего благотворительного движения. А понятие благотворительности у нас есть в законах, и как вид благотворительности меценатство понятно обществу. Тот законопроект о меценатстве, который лежит в Думе со второго созыва, нам ничего не даст. Поощрение меценатской деятельности со стороны государства — это создание прозрачной схемы освобождения от налогов. Именно в эту проблему мы многие годы упираемся. Опасения получить ‘черные дыры‘, которые существовали в налоговом законодательстве в 1990-е годы, до сих пор нас останавливают”.
По закону в России право на налоговые льготы при оказании меценатской помощи имеют только физические лица. Известному российскому бизнесмену Владимиру Потанину, например, пришлось как частному лицу вносить деньги в целевой фонд знаменитого петербургского музея Эрмитаж, созданный предпринимателем в этом году”.