…Я все же понял секрет Елены Холмогоровой: она училась в школе, где русский язык и литературу преподавал Юрий Валентинович Трифонов.
Еще мне показалось небезынтересно отметить, что не только автор книги, но и все, кто ее делал — завредакцией, редактор, технический редактор, корректор, компьютерная верстка, оформление переплета, акварель на обложке, — все женщины.
Сергей БОРОВИКОВ
Саратов
Эстафета предательства
С е р г е й С о л о у х. Игра в ящик. М., «Время», 2011. 672 стр.
Новый роман Сергея Солоуха вызвал самые разные отклики. Больше всего он понравился представителям примерно того же поколения, к которому принадлежит и сам писатель. И это неудивительно — подробности быта и самой атмосферы начала 1980-х годов в «Игре в ящик» воссозданы настолько виртуозно, что момент узнавания возникает даже и у тех, кто в те времена еще только посещал младшие школьные классы. Недаром в своей рецензии («Московские новости», 16.05.2011) Андрей Немзер больше рассуждает не о романе, а о своем поколении, отмечая такие его общие черты, как самодовольство, безответственность, инфантильность и растерянность перед будущим. Сам же роман, по его мнению, посвящен старту поколения и тому тупику, в котором это поколение оказалось к концу 90-х. Рецензия называется «Доигрались», и общий тон ее вполне пессимистический, но это касается именно содержания романа, а не собственно мастерства писателя: Андрей Немзер называет Сергея Солоуха «одним из самых ярких современных прозаиков». Александр Чанцев в рецензии на OpenSpace.ru (19.07.2011) также выделяет в романе два главных момента: историческую достоверность и стилистическое совершенство. Но есть и некоторые расхождения. Немзер все-таки больше ценит именно воссоздание определенной исторической эпохи. Неудивительно, что с этой точки зрения три вставные новеллы кажутся ему лишними. Зато Александр Чанцев в полной мере оценивает их постмодернистскую изысканность. Тем не менее и по его мнению получается, что в романе нет ничего, кроме точной передачи атмосферы начала 1980-х годов и виртуозной игры литературными стилями. И в главном, как и у Немзера, роман все-таки оказывается именно памятником той эпохе, ее художественным воскрешением: «Дело в „ткани времени и коже пространства” той эпохи — и в стилистической полифонии. <…> Эпоха ушла навсегда. Увеличивающаяся дистанция до нее заполняется книгами. Они — останутся».
Если рассматривать сюжет романа «Игра в ящик», так сказать, с внешней стороны, то все действительно выглядит именно так: позднесоветский подмосковный институт, борьба самолюбий, интриги, герои, вполне узнаваемые по фильмам и книгам того времени... Казалось бы, Сергей Солоух рисует портрет очередного «потерянного поколения», уже в зрелом возрасте пережившего смену политических режимов, но так и не нашедшего себя в этой новой реальности, то есть фактически, по мнению Немзера, проигравшего. Однако при этом удивительно то, что самый важный момент в истории этого поколения — начало 1990-х, развал старой системы и медленное формирование новой — автор опускает. Действие предпоследней главы происходит в 1986 году, последней — уже сразу в 1998-м. Исторические обстоятельства оказываются лишь фоном, на котором разворачивается что-то другое. И понять, что именно, помогают другие произведения Сергея Солоуха, например романы «Шизгара» и «Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева», действие которых происходит примерно в ту же эпоху. Главный конфликт этих романов — противостояние отцов и детей, причем симпатии писателя целиком на стороне детей. Раньше (см., к примеру, мою статью «Птицы ничего не боятся» — «Новый мир», 2009, № 4) мне представлялось, что этот конфликт имеет романтическую основу и продолжает ту линию русской литературы, которая идет от известного романа Тургенева. И только роман «Игра в ящик» заставил пересмотреть эту точку зрения. Ребенок, и в меньшей степени — подросток, у Солоуха — идеальный человек, которого потом так или иначе портит дальнейшая взрослая жизнь. Вот почему всегда по Солоуху дружба, любовь, да и просто беззаветная увлеченность случаются только в юности. А взрослый — любой, вне зависимости от своего характера или социального положения, — непременно оказывается предателем.