Дмитрий Бирюков. Религиозно-социологическое учение Бориса Гребенщикова. 50-летию мэтра посвящается. — “Русский Журнал”, 2003, 1 декабря <http://www.russ.ru/culture/song>.
“У Бориса Гребенщикова есть мечта. Мир должен быть немного лучше, чем он есть на самом деле”.
Арлен Блюм. Начало II мировой войны: настроения ленинградской интеллигенции и акции советской цензуры по донесениям стукачей и цензоров Главлита. — “Посев”, 2003, № 11 <http://posev.ru>.
Разнообразные реакции советских людей на пакт Молотова — Риббентропа и последующие события.
Миран Божович. Истерический материализм Дидро. Перевод с английского Артема Смирнова. — “Логос”, 2003, № 3 <http://magazines.russ.ru/logos>.
“Сюжет „Нескромных сокровищ” — первого романа Дидро, опубликованного в 1748 году, — необычен, но довольно прост. В африканской империи Конго происходят очень странные события: внезапно женщины при помощи своих самых интимных частей тела начинают подробно рассказывать о своей самой интимной жизни в большинстве мест, где собирается публика (в опере, в театре, на балу и т. д.)…”
Владимир Бондаренко. Сокрытие смысла. — “Литературная газета”, 2003, № 48, 3 — 9 декабря.
“<…> если ты профессиональный критик и обладаешь хотя бы минимальным вкусом к литературе, ты должен, обязан видеть: нет сейчас никакого кризиса ни в литературе, ни в самой критике”.
Владимир Бондаренко. “Припадаю к народу…” — “День литературы”, 2003, № 12, декабрь.
“Поразительно, что такой миг полной слиянности с русским народом настиг и такого космополитического, надмирного поэта, каким был Иосиф Бродский. <…> Это стихотворение [„Народ”], свою оду русскому народу из тридцати шести строк, он написал в декабре 1964 года в селе Норенское, Коношского района, Архангельской области, когда еще не было никаких надежд на досрочное освобождение, а тем более на его публикацию где-то в печати”.
Cм. также: Владимир Бондаренко, “Взбунтовавшийся пасынок русской литературы” — “Литературная Россия”, 2003, № 43, 44, 45, 46 <http://www.litrossia.ru>.
Владимир Бондаренко. Явления, маргиналы и кляксы. — “Литературная Россия”, 2003, № 48, 28 ноября <http://www.litrossia.ru>.
“Даже откровенный минус (а без кляксы — тоже какое может быть дело) не портит общего впечатления [от третьего номера альманаха „Литрос”]. Я имею в виду якобы роман Анны Козловой „Открытие удочки”. <…> Я помню, как в своих статьях Аня разбивала Лимонова, Есина, Полякова и даже своего отца. Но в прозе она показала себя графоманкой. Я даже не касаюсь эпизодов, связанных с Прохановым, это их семейные дела, пусть сами разбираются. Но возьмем все ее порнушные пересказы и сравним с прозой Натальи Медведевой. Медведева во всех эротических сценах искренна, а тут — дешевая клюква, которая интересна разве только двенадцатилетней девочке, насмотревшейся порнофильмов и теперь жаждущей скандалов”.
“Это позор для правительства — скрыть от народа такое трагическое событие, как смерть [поэта Юрия] Кузнецова, и умолчать о неординарных литературных явлениях, к коим я отношу выход альманаха „Литрос””.
См. также: “Что же касается „семейных дел”, то я в который раз заявляю, что не связана с Прохановым никакими семейными узами, и кому, как не Бондаренко, об этом знать”, — возмущается Анна Шаргунова (Козлова) в своем ответе Владимиру Бондаренко (“Литературная Россия”, 2003, № 51, 19 декабря <http://www.litrossia.ru> ); тут же она утверждает, что ее роман “Открытие удочки” является “пародией на социальную жизнь последнего десятилетия в России”. Уважаемая Анна, вас кто-то обманул — “пародий на жизнь” не бывает.
Евгений Бунимович. “Не доверяйте моему имени”. Беседу вела Линор Горалик. — “Русский Журнал”, 2003, 1 декабря <http://www.russ.ru/krug>.
В связи с новой поэтической премией “Московский счет” <http://www.ftp—culture.ru/projects/moscowscore>: “Да, те, о ком говорит серьезная критика, — серьезные, достойные авторы, хватит сбрасывать всех с корабля современности. Но корабль современности оказался больше и вместительней, чем его описывают наши критики. И еще оказалось, что издатели понимают это лучше, чем литературные журналы и чем показывают наши традиционные табели о рангах. Мы видим, что после советской поэзии и даже постсоветской поэзии — скажем, после поколения, к которому принадлежу я сам, — возникло другое поколение, и оно достаточно внятно, у него свои лидеры и свой голос”.