Cм. также: “Решится власть или нет направить умы в русло управляемого конституционного процесса — нам в любом случае стоит отнестись к этой игре предельно серьезно. Собственно, можно уже приступать к составлению предновогоднего списка личных заявок на общественное целое. Сегодня нельзя допустить того, чтобы обсуждение новой Конституции превращалось в отбивание учебных мячиков, искусно бросаемых властью. Необходимо начать широкую политическую дискуссию по основам проекта учреждения легитимного российского государства . Реализация проекта новой Конституции, написанной вне стен Старой площади, может послужить достойным поводом для проявления политической силы среднего класса и фокусом внеаппаратной мобилизации всех невостребованных интеллектуалов”, — пишет Алексей Невзоров (“Будьте реалистами — требуйте новую Конституцию!” — “АПН”. Проект Института национальной стратегии. 2004, 14 декабря <http://ww.apn.ru> ).
Александр Мелихов. Непримиримые интересы. — “Новое время”, 2004, № 50, 12 декабря.
Полемика с оппонентом: “„Правозащитные организации неоднократно предлагали вполне конкретные планы такого урегулирования, дающие четкие ответы на поставленные Мелиховым вопросы”. Где же они, эти четкие ответы [по Чечне]? Я без малейшего лукавства жажду их услышать: ведь и мне тоже хочется чувствовать себя интеллигентным человеком — гуманным, справедливым и оппозиционным. И главное, что мне мешает расслабиться и получить удовольствие, — это уверенный тон благородных людей, к которым я давно и страстно мечтаю прильнуть: когда в вопросах трагических, заведомо не допускающих бесспорной правоты, кто-то неколебимо убежден в том, что он прав, а возражать ему способны лишь глупцы или корыстные негодяи, — это наводит на самые мрачные сомнения в его уме и интеллектуальной честности. <…> Я прошу лишь об одной любезности, вернее, о двух: разделять физически невозможное и этически неприемлемое и не прибегать к пафосу там, где не хватает рациональных аргументов. „Стыдно так думать” — аргументация такого рода есть не что иное, как насилие над мыслью; стыдно, на мой взгляд, бывает только не думать, когда „думанье” способно привести к неприятным открытиям”.
См. также: Александр Мелихов, “Все аксиомы ложны” — “Новое время”, 2004, № 40, 3 октября; “Хор совести” — “Новое время”, 2004, № 43, 24 октября; “Либерализм не догма, но руководство к бездействию. Преимущества трагического взгляда на мироздание” — “Новое время”, 2004, № 47, 21 ноября <http://www.newtimes.ru>.
См. также: Александр Мелихов, “Мне так кажется” — “Дружба народов”, 2004, № 9 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
См. также: Александр Мелихов, “От принципов к последствиям” — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 12 <http://magazines.russ.ru/zvezda>.
См. также: Александр Мелихов, “Человека создало воображение” — “Литературная газета”, 2004, № 50, 15 — 21 декабря <http://www.lgz.ru>.
“Меня называют пережитком „ гуманистической традиции””. Беседу вел Кирилл Решетников. — “Газета”, 2004, 5 декабря.
Говорит филолог, историк культуры, профессор Нью-Йоркского университета, лауреат премии Андрея Белого в номинации “Гуманитарные исследования” Михаил Ямпольский: “Опыт жизни в Америке прежде всего научил меня толерантности, которая раньше не была мне свойственна”.
Александр Мильштейн. Параллельная акция. — “Русский Журнал. Препринт”, 2004, № 1.
Автор — “урожденный харьковчанин”, живущий в Мюнхене. “Опыт, эксплицированный Мильштейном, характерен для многих неврастеников, задумчиво ползающих по поверхности Старого Света” (из редакционного предисловия).
Алла Митрофанова. Вечное возвращение. — “Фома”, 2004, № 5 (22).
“Что, на мой взгляд, выходит в фильме [Звягинцева „Возвращение”] на первый план, несмотря на явную „маскировку”? Отец приходит к сыновьям, которых зовут Андрей и Иван (как ближайших учеников Христа, апостолов Андрея, прозванного Первозванным, ибо он первым последовал за Христом, и Иоанна, единственного из апостолов, кто был с Учителем в последние минуты Его земного пути, до смерти на кресте). В доме отец сидит во главе стола, делит пищу и передает ее сыновьям, те пьют вино, разбавленное водой. Вся мизансцена поразительно напоминает Тайную Вечерю — последнюю общую трапезу Христа и Его учеников. Далее, единственная фотография отца, которая сохранилась у мальчишек, спрятана не в случайной книге — это толстая иллюстрированная Библия, лежащая на чердаке. Причем зритель успевает рассмотреть, где именно заложено фото: это эпизод о том, как Авраам собирается принести в жертву Исаака. Еще деталь: поза спящего отца, в которой мальчишки впервые видят его после приезда, один в один совпадает с положением Христа на картине Андреа Мантеньи „Мертвый Христос”. <…> Наконец, действие фильма происходит в течение семи дней — с воскресенья по субботу. В пятницу отец трагически погибает…”