— Верующие с этим никогда не согласятся. Но что бы ни думали врачи об абортах, биоэтика сегодня в медицинских вузах — обязательный предмет. И в некоторых вузах ее преподают православные люди, иногда даже священнослужители. Как вы к этому относитесь?
— Преподавать медицинскую этику может только очень крупный врач. В том, что ее не может преподавать священник, у меня сомнений нет. Нужны профессиональные знания.
Я со священниками не обсуждаю ни вопросы жизни и смерти, ни оказание мной помощи больному, ни характер помощи. Им нет места в моей работе. Мы говорим на разных языках.
Поднимитесь ко мне в отделение, почти на всех столиках найдете иконки. Моего авторитета хватит, чтобы перекрыть эти иконки. Но всегда найдется человек, который верит в Промысел Божий. А, извините, верить надо в противоопухолевые препараты.
— Среди ваших пациентов наверняка есть верующие. Если кто-то захочет, чтобы к нему пришел священник…
— В рясе, в шапке, в верхней одежде вход в стационар запрещен. Не пущу. Об этом все предупреждены, и ко мне не ходят. Иди домой и приглашай кого хочешь.
— Но у вас же тяжелые больные. Если человек допускает, что может не вернуться домой, и хочет исповедоваться?..
— Зачем здесь нужен священник, если тут больные лежат? Вы не знаете, что встреча с попом в народе считается несчастьем? Не буду я, ублажая одного больного, приносить неприятности целому отделению. Если священник умен, он может прийти к больному в приемные часы как посетитель. Не в рясе, без креста. И исповедуй, сколько тебе вздумается.
— Андрей Иванович, наверное, для вас как материалиста суеверие не менее странная вещь, чем вера в Бога. Почему же вы не считаетесь с одной странностью пациентов, но считаетесь с другой?
— Ну зачем насиловать людей? Сам я не считаю встречу со священником плохой приметой. У меня к ним очень хорошее отношение. Я в основном встречал хороших священнослужителей. Но здесь больница, здесь им делать нечего”.
Протоиерей Димитрий Смирнов в своем интереснейшем комментарии-интервью к беседе журналиста “Фомы” с академиком Воробьевым мягко напомнил помимо прочего, что у РПЦ есть соответствующее соглашение о сотрудничестве с департаментом здравоохранения Москвы.
“ — В больнице, значит, тоже можно вступать в конфликт с главврачом, требуя священника?
— Конечно. Просто сказать: „А вам неприятности нужны? Сейчас я в департамент здравоохранения звоню”. Просто не имеют права отказать, по закону.
— Отношение к больному после этого у врача может измениться?
— Никогда. Вот этого, слава Богу, у нас нет. Даже если больной устраивает скандал, от этого к нему хуже не относятся и хуже не лечат. Можно быть спокойным, что тебя не угробят. Все-таки у нас врачи профессиональные и, как правило, нормальные, хорошие люди”.
Впрочем, чуть выше, когда шла речь о смерти, о. Димитрий говорил о медиках куда жестче:
“ — Как вы считаете, почему достаточно часто именно медики отказывают человеку в потребности разобраться в вопросах жизни и смерти? Вот, например, скрывают смертельный диагноз?
— Потому что медики в отношении смерти — самая циничная часть общества. Медиков сейчас обучают методам ремесла и совершенно не дают никакого гуманитарного образования. Ни душевного, ни исторического, ни культурного. Они человека изучают как машину, причем состоящую из отдельных частей, а не в комплексе. На каждую часть — своя специальность. Они на человека смотрят как на объект, как на кусок мяса, у них нет благоговения перед личностью. Это начинается уже с медицинского училища: если послушать разговоры студентов в курилке — у вас волосы на голове зашевелятся. Я понимаю, что многих возмутит то, что я сказал, но это факт.
Есть, конечно, некоторые врачи, которые сами по себе культурные люди. Но то, что у них целостное представление о человеке, — это уж их собственная заслуга, а никак не медицинского образования”.
Владимир Радзишевский. Из жизни надгробий. — “Информпространство”, 2008, № 2 <http://www.informprostranstvo.ru>.