Тебе спасибо, дорогой,
Навсегда я твой.
Давай пойдем туда с тобой,
Где звучит прибой…
Судья (прерывает Свидетеля Т.) . Спасибо, свидетель Т., но процесс не касается вашего творчества, вы можете поговорить с Ответчиком в приватном порядке по окончании заседания, если время вам это позволит. Есть другие мнения?
Свидетель В. Я считаю стихотворение Ответчика графоманским говном и полностью присоединяюсь к мнению Истца. Свидетель Т. такой же графоман, а подобное, как известно, тянется к подобному...
Судья. Свидетель В., в зале суда нецензурно не выражаться! Это может быть расценено как неуважение к суду.
Свидетель В. А никто у нас суды не уважает!
Судья. В заседании объявляется перерыв для составления протокола административного правонарушения в отношении свидетеля В. за неуважение к суду.
Кости падают. Ответчик снова выигрывает.
Перерыв.
На столе Судьи лежат тетрадные листы в клеточку. Все они датированы 1995 годом. Сквозняк роняет листы на пол один за другим, текстом в потолок. Свидетели подходят по оче-
реди и читают стихи.
Свидетель М.
Что лучше — жить и улыбаться,
Но не имея ни гроша,
Или за деньгами гоняться,
Миллионами дыша?
Дрожать всю ночь над сундуками
Иль спать спокойно, видя сны,
Все делать ловкими руками
Иль просто жить трудом слуги?
Работать, в кровь стирая мысли,
Но быть счастливым тем трудом
Иль проводить все дни без смысла,
Гордиться толстым животом?
Свидетель Я.
Я хочу, чтоб оковы и цепи
Превратились в горные реки,
Я жажду свободы, я жажду свободы,
Я жажду природы, свободной природы…
Свидетель К.
Юнец спросил у старика:
“Прав я или нет?
Счастливая течет река,
Прекрасен жизни свет!”
Старик ответил, морща нос:
“Река иссохнет, друг;
И свет, тот, что тебя принес,
Потом погаснет вдруг”.
Свидетель-старик. Старость (задумывается). В тринадцать лет о старости? Впрочем, о старости только в старости не странно, а в остальном — хоть в тринадцать, хоть в сорок пять...
Когда я стану маленькой старушкой
И кровь моя остынет навсегда,
Не будет больше ни прекрасной дружбы,
Любви не будет больше никогда.
Лицо исчезнет, и исчезнут руки,
Я буду жизнь тихо доживать.
И, зная, что чем дальше — больше муки,
Кричать я буду: “Мне не нужно умирать!”
Бессмысленным все станет, безнадежным,
И от беспомощности зло узнаю я.
Все будет мрачно. И лишь только книги
Сумеют в тот момент спасти меня.
Третье лицо во время перерыва сидит неподвижно.
Истец и Ответчик молча играют в кости. Ответчик, как всегда, выигрывает.
Входит Секретарь судебного заседания.
Секретарь судебного заседания. Встать, суд идет!
Все встают. Входит Судья.
Судья. Заседание продолжается. Прошу всех садиться.
Все садятся.
Прошу высказаться Ответчика.
Ответчик. Мир большой, его сложно вынести. Я много думаю о свободе. Я думаю, школа — это несвобода. Я думаю, писать стихи — свобода. Когда я вырасту, у меня будет много другой свободы.
Истец. Ответчик, писать стихи — это единственная свобода, другой у тебя никогда не будет.