*
Переодеваний не любил,
Театральных игр и маскарадов,
Ни румян, ни сажи, ни белил,
Девичьих на мальчиках нарядов,
Пиджаков на девичьих плечах,
Колпаков картонных и бумажных,
Рук в перчатках, танцев при свечах;
Почему-то стыдно было, страшно.
А ещё доспехов и зеркал,
А ещё позёрства и притворства.
Потому я и не театрал,
Не упрямство это, не упорство,
А какой-то в самом деле страх,
В самом деле некая стыдливость,
Словно кто-то прячется впотьмах —
И боюсь попасть к нему в немилость.
Памяти А. М.
Сказал, что смерти не боится,
И показал мне револьвер,
Который может пригодиться.
Хотелось взять с него пример,
Грядущий ужас взять на мушку,
В глубоком ящике стола
Держать такую же игрушку:
Спустил курок — и все дела!
О, наши тайные влеченья,
Свободный выбор и расчёт!
Он умирал в больших мученьях.
В какую тьму душа зайдет
И на смертельной той тропинке
Её коснется чье крыло?
А то, что он на чёрном рынке
Купил, ему не подошло.
* *
*
В вечернем солнце медно-красный
Сосновый лес, плавильный жар,
Знакомый с детства, безотказный
Смолистый дух и скипидар.
Как будто в свете знаний новых
И нестареющих идей
Открыто райских, стометровых,
Лучисто-ярких сто дверей.
Я верю с детства в это чудо,
Однажды вечером оно
Ко мне придвинулось оттуда,
Где было пламя зажжено.
И обещало этой жизни
Поддержку высвеченной, той,
И поэтические мысли,
И пенье строчки стиховой.
Поэт рождается в мгновенья
Такого яркого огня,
И все мои стихотворенья
Уже глядели на меня.
Уже замыслены, напеты,
И надо только взрослым стать,
Проникнуть в тайны и заветы,
Чтоб их из пламени достать.
* *
*
Уже на дачах кое-где огни
Зажгли, как будто звёзды зажигают
Здесь, на земле, а к полночи они
На небеса выходят, там мигают,
Но разговоры помнят за столом,
И шкаф в углу, и чайную посуду,
И чей-то взгляд, прельщённый мотыльком, —
Как не причислить сумрачного к чуду?
Им, звёздам, скучно было бы без тех,
Кто нажимал рукой на выключатель,
Включая свет, им нужен громкий смех
И тихий вздох, им нужен наблюдатель,
И здешней жизнью звёзды дорожат,
Беря детей и взрослых под защиту,
Над ней, как над сокровищем, дрожат,
Не выпуская смертную из виду.
* *
*
Ещё дороги наши русские,
Туманы в средней полосе
Влекут подъемами и спусками,
Нет только шелестов в овсе.
Того усатого, зелёного
Овса лоснящегося нет.
Должно быть, конница Буденного
Сжевала весь, простыл и след.
Но хлопья варятся овсяные —
И значит, где-то есть овёс!
И стебли те полустеклянные
Меня б растрогали до слёз.
Зайти бы в блеск зелёнопенистый,
По грудь — в высокую волну,
Услышать шорохи и шелесты,
Найти забытую страну.
Антроположик
АНДРЕЙ КРАСНЯЩИХ
*
АНТРОПОЛОЖИК
Главы из романа
Краснящих Андрей Петрович родился 6 февраля 1970 года в Полтаве. Окончил Харьковский государственный университет, кандидат филологических наук, доцент кафедры истории зарубежной литературы и классической филологии. Автор книг “1000 псевдонимов” (2002; совместно с К. Беляевым), “Украинский Нострадамус” (2005), “Харьков в зеркале мировой литературы” (2007; совместно с К. Беляевым), сборника рассказов “Парк культуры и отдыха” (2008; шорт-лист премии им. Андрея Белого). Публиковался в альманахах “Вавилон”, “Фигуры речи”, “Абзац”, журналах “Искусство кино”, “Новая Юность”, “Наш”, “Прочтение”, “Case”, “Черновик” и др. Сооснователь и соредактор литературного журнала “©оюз Писателей”. Живет в Харькове. В “Новом мире” печатается впервые.