Короткий разговор(текст, сочиненный ночью в четыре утра дня не помню) Да будь я и негр… В. Маяковский Мир не без умных людей. Неизвестный автор Сквозь темное стекло я видел его черное неподвижное лицо Этот запертый бар в городском аэропорту Он был там охранитель покоя негром его я бы так прямо так сразу не решился назвать лишь афроамериканцем иль кафро-африканцем, допустим Лицо его без изъяна, лишь щербинка на темном стекле Но створки он мне не открыл Я просил отворить - что-нибудь жидкое выпить пусть холоден кофе Но он молчал Это его лицо непонятно мне было цветом и темнотой полуприкрытых век Тут внезапно подошел человек назвавшийся милиционером - Я ему рассмеялся в лицо Даже негр улыбнулся сквозь стекло Мы мысленно сказали ему, что "мили" на "поли" сменили давно (секрет милишинели) Он сказал мне, что я неправильно припарковался на той стороне Садовой Мы с негром сказали "Очнись", какая Садовая, мы в аэропорту Он тогда достал из кармана сине-желтой своей униформы котенка Сказав, что это кладбищенский кот по имени Базилик И что он с утра взял опеку над ним Даже негр замолчал тут Я сказал мили-поли, что тайное знаю желанье его, Что ему надо сейчас сто рублей Он отверг подозренье сказав что я неправильно припаркован на той стороне Садовой Мы ему рассмеялись в лицо еще раз так что бывший мнимый милиционер Не мог не ответить нам тем же Тут раздался карманный звонок - позвонила любовница шефа, сообщив неприятную новость - я уволен по воле жены его И должен срочно - буквально в течение суток Написать заявление по собственному желанию - ее Разговор этот громкий из трубки слышали все, включая Базилика Мне отнекиваться уже не было никакого резона Напоследок мили-поли кощунственно выразился как-то так, что наша страна - губерния Бога Мы сказали ему: "Отойди от дверей" и он отошел наконец посланный мной в направлении к Лобне И тогда дверь раскрылась сама без звонка и стекло не промолвило звука Мы с лицом этим темным оказались один на один Я спросил его откуда он и куда направляется в жизни? Он признался - из Африки южной в Америке никогда не бывал более того, все Западное (так он выразился) полушарие закрашено в его воображении синим цветом морским даже глобус на его столе состоит из одной половинки Он пытался даже шутить: и назвался зулусом из улуса последнего в околотке Но я понял, что в Южной Африке он никогда не бывал потому что я лучше знал географию этого района Земли Я спросил его хотел бы он стать мной он побледнел в вечерней темноте Почему ты не хочешь стать мной хотя б на отчасти, хоть на сутки, ведь несметны богатства моей души вопрос этот негра застал врасплох Он не думал над ним раньше Он признался мне, что последние дни Думал, как бы стать собой хотя бы. Никого за створкой дверей все они здесь все собрались между нами двоими двое нас, но я думаю, много болееНеженское делоТы превращаешь коробки в ничто Ты ломаешь картонные стенки Пустоту оттесняя куда-то Получая за это что-то - хоть что-то В неженской робе своей С неразборчивой надписью на спине Тут подошел один В потертой куртке Хромой седой и пьяный Подошел и мимо прошел * * * Памяти Аркадия Драгомощенко Аркадий, можно ль найти ненужный какой-нибудь в мире предмет но не дается все у нас приспособлено все вокруг сподручно, все под рукой все говорит и о том, и о сем все задает не вопрос, а ответ не обнаружить совсем постороннюю лишнюю вещь - это был бы ковчег для тебя но все они сочтены все подшиты для дела все пущены в ход или в рост нет ни щепочки, что была бы ненужной кому-нибудь но где - для тебя? ты бы создал ее сам в своесильном зрении, ты бы ей удивился но для удивленья теперь - нет-мир без тебя тише и тоньше сейчас словно бы все лезвия слез своих обнажили но все же оставили мир без надреза и некуда закатиться, исчезнуть невинной вещи все они, все они здесь, сочтены вижу, лишь легкая краснота на месте том, где стоял ты но через такой порез не произойдет ничего мы соберем, собираем к себе всех, кто летел над настурцией всех кто по ту сторону ранки * * * Зааплодировав, не смог остановиться Давно уж валы оваций многократные Смолкли вокруг А он все хлопал Ладони давно уж стали деревянными И он на них смотрел Как на чудесные предметы посторонние Давно артисты сняли грим, костюмы распоясали К нему поближе подтянулись из-за кулис далеких В кружок расселись кубки бутафорские достав За его здоровье в горло свое воздух пустой опрокинули А он не мог ни слова вымолвить - лишь его руки были руки их