— Этот зуб еще вас переживет! — говорит Болен на прощание. Судя по произношению, он англичанин и шутит с английским юмором.
Я сначала хочу отблагодарить Болена через местную газету. Но потом раздумываю. Неизвестно, как это еще для него откликнется. А, скажут, так он добренький...
Акции
Дочка кричит: “Только не акции!” Ей хочется смотреть мультфильмы.
Но я с утра усаживаюсь перед телевизором и обреченно включаю “зловещую строку”. Так я прозвал синюю ленту, по-английски tiсker tape, которая в 9.30 начинает ползти внизу экрана по бизнес-каналу СNBС.
Всего у меня по телевизору 38 каналов, включая канал погоды, два канала спорта, два канала фильмов, канал CNN — чисто новости, два канала парламентских заседаний, научный канал “Discovery”, детский канал мультфильмов, подростковый канал, канал продаж по телефону. По примеру большинства американцев и я успел подхватить вирус zapping — беспрерывного скакания с программы на программу с помощью палочки дистанционного управления. А от рекламы научился защищаться кнопкой “Mute” (без звука).
Итак, с замиранием сердца жду, когда появится какой-нибудь из моих символов. Проплывает странное для непосвященных сочетание букв и цифр: KСS 27 1/4 100s. Дух захватывает от радости. Минуту назад кто-то на нью-йоркской бирже купил сто сотен акций нефтяной компании KСS по цене 27 долларов 25 центов.
Сто сотен — много, и на доллар выше вчерашнего. Может быть, отчет квартальный хороший вышел? Или новость про нее хорошая? Или кто-то из телевизионных комментаторов компанию похвалил? Тут ведь все на слухах, субъективно. Да гляди: уже 28! 28 1/2! Расхватывают! Месяц была в упадке, всего извела, а тут пошла!
Я еду в продуктовый и заглядываю в сегодняшнюю “Уолл-стрит джорнел”. Так я делаю почти всегда — заглядываю, а не покупаю. Даже знаю, какую страничку сразу открывать и в какое место глядеть. Как будто так рассеянно между покупками заглянул человек наугад и отложил: “Ой, тут какой-то темный лес!”
А для меня совсем не темный лес. Глаз быстро схватывает нужные цифры. Точно, отчет хороший сегодня напечатан. По сравнению с прежним кварталом прибыль увеличилась в два раза.
Теперь я не отрываю глаз от экрана. Дойдя к обеду до 30 1/2, акция откатывает к 29. Начинаю паниковать.
“Лучше синица в руках, чем журавль в облаках. И так на мои двести акций выигрыш тысяча долларов. Почти отыграны прежние потери”. — “Ой, Леша, не суетись. Это только первый день... Она может расти еще неделю или две...”
После обеда нервы не выдерживают. Я снимаю трубку и звоню своему брокеру тут же в Гринфилде: “Продать за 30 или лучше”.
Сейчас посланный им факс понесется в Нью-Йорк, прямо на биржу, на Уолл-стрит. Его возьмет представитель брокера, произведет непонятные движения пальцами — и акции уплывут к кому-то, кто будет держать их еще полгода, в ожидании следующего роста. А на моем счете у брокера появится чуть меньше шести тысяч, потому что он еще берет комиссию.
Самих ценных бумаг с вензелями я и в глаза не вижу, все делается по телефону, по электронике.
Мне кажется, что я даже замечаю, как на ленте проходит моя собственная сделка. Звонок от брокера: “Продано за 30”. Завтра в конверте придет формальное подтверждение.
Я снова еду в продуктовый. Беру испанское шампанское в черной бутылке за 6.99, консервированных устриц, крабовое мясо, свинину “баттерфляй” (тонко-тонко отбитый кусок в форме бабочки), арахис в шоколаде, ананас. Жалко, у меня ванна мелкая, до щиколотки, только постирать. А то бы сидел в ванной и ел ананасы в шампанском.
В 17.00, как раз по закрытии биржи, ежедневно подлинные “Новости” из России (их пускают по парламентскому каналу). Знакомый диктор с тощей шеей и оттопыренным ухом, русская речь, правда заглушенная переводом. Какие-то люди в темном, в шапках... Чего-то хотят... Толпа, чего-то протестуют... Как это у них называется? “Чара”? “Гермес-Финанс”?
А через неделю я избегаю смотреть на голубую ленту. Режет как ножом по сердцу: KСS 41 3/4 10s. На неполученную выгоду можно было купить триста бутылок испанского шампанского или подержанный автомобиль. Говорил же себе — подожди, не спеши!
На фронтонах всех бирж мира надо написать: “Но кто же знал?”
Соратник