Впрочем, обсуждаемая проблема действительно связана с сомнениями этического свойства, о которых говорит в своей реплике к статье В. В. Лопатина И. Б. Роднянская: “Меня, например, никакими запретами не заставишь в восклицании „Боже мой” писать первое слово со строчной буквы — ведь я помню, к Кому обращаюсь. И, с другой стороны, покуда я имею прикосновенность к редактированию, не стану понуждать атеиста к букве прописной: ведь для него бог монотеизма — такой же мифологический персонаж, как боги Перун или Гермес. Не следует ли в такой щекотливой области допустить свободный выбор вариантов?” (стр. 144). Осмелюсь от себя высказать предположение: может быть, в вопросах собственно литературной правки, когда редактор или корректор имеет дело с человеком абсолютно грамотным, но придерживающимся последовательных атеистических принципов и не желающим поступаться ими ни при каких обстоятельствах (в особенности же, когда речь идет о посмертных публикациях), следует сохранять авторскую орфографию (как и в том случае, когда автор, будучи верующим, не хочет изъявлять ложное почтение к священным понятиям чуждых ему религий — в том числе и христианства). Но в случаях обучения правилам грамматики людей, еще не знакомых с этими правилами (как и тогда, когда автор не возражает против соответствующей правки своего текста), следует руководствоваться нормативами.
И последнее замечание. До сих пор шла речь в основном о тех случаях, когда надо было бы “поднять” заглавную букву, но в иных случаях ее следует и “сбить”. Так, в соответствии с новыми правилами вводится написание с большой буквы названий “народных праздников, связанных с церковным праздничным циклом, — таких, как Святки, Масленица...” (стр. 144). Слово “масленица”, по правилам старой орфографии, никогда с заглавной буквы не писалось; не пишется оно так и теперь в изданиях Русской Православной Церкви (достаточно заглянуть в любой церковный календарь, изданный Московской Патриархией). Употребление “прописных букв... в названиях религиозных праздников (Пасха, Рождество, Крещение) ”, восстанавливаемое новыми правилами (стр. 143), связано с тем, что праздники эти установлены в честь событий земной жизни не обычного человека, но Богочеловека Иисуса Христа, и полное их название — “Пасха Христова”, “Рождество Христово”, “Крещение Господне”, а еще точнее — “Рождество (или Крещение, или Сретение, или Преображение) Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа”, “Светлое Христово Воскресение”. То же относится и к праздникам в честь Пресвятой Богородицы Приснодевы Марии — Ее Рождеству, Благовещению, Успению... Словом, ко всем двунадесятым и великим праздникам. Часто пишутся с большой буквы и Святки — дни, являющиеся святыми именно потому, что они расположены между праздниками Рождества Христова и Богоявления и включают праздник Обрезания Господня. Но масленица — праздник чисто фольклорный, в истоке своем языческий, допущенный Церковью лишь вследствие утраты им первоначального языческого наполнения, и уравнивать его в достоинстве с христианскими торжествами — по меньшей мере странно. И тут снова вспоминаешь о неразрывной связи между орфографией и менталитетом. Если еще совсем недавно атеистическая идеология стремилась утвердить свое превосходство за счет грубого унижения (в том числе и чисто графического) всех понятий, связанных с религией, то теперь вокруг нас разлилось безбрежное море оккультизма и разнообразных суеверий, так что ежедневно со всех сторон мы слышим призывы “вернуться к обычаям предков”, “обратиться к народной мудрости”, “найти общий язык с природой”, “услышать голос земли” и проч., и проч. (разумеется, ни о какой рефлексии по поводу “мудрых обычаев” речь просто не идет: сама их древность является главным аксиологическим критерием их оценки). Безусловно, я никоим образом не склонна приписывать подобные настроения членам Орфографической комиссии РАН, но мне хочется надеяться, что профессиональные лингвисты не могут безучастно относиться к тому, популяризации каких взглядов они невольно содействуют, “возвышая” масленицу и вообще так легко сближая понятия “церковный” и “народный”.