“<...> структурные предпосылки для возникновения толкиенистской Церкви уже существуют, хотя говорить об этом пока рано”.
Составитель Андрей Василевский.
“Вопросы истории”, “Вопросы литературы”, “Звезда”, “Знамя”,
“Континент”, “Октябрь”
Анар. “Я ведь писатель...”. Беседу вела Татьяна Бек. — “Вопросы литературы”, 2002, № 6, ноябрь — декабрь <http://magazines.russ.ru/voplit>
Классик современной азербайджанской литературы о себе, о прошлом и настоящем.
“Есть много людей, которые пишут только на религиозные темы. Когда в это впадают и представители старшего поколения, я ничем, кроме как спекуляцией, это назвать не могу. Сначала он боготворил компартию и атеизм, а теперь — пророка Магомета. Ну а что касается молодых... У них это более естественная потребность”.
Илья Анпилогов. Уроки армии и войны, или Хроника чеченских будней. — “Континент”, № 114 (2002, № 4) <http://magazines.russ.ru/continent>
В редакционном предисловии сказано, что эти подлинные дневниковые записи солдата-срочника (Чечня, 2000 — 2001) вынуты из “самотека” и особенно значительны тем, что описываемое место службы автора — зенитная батарея, то есть, как он сам пишет, далеко “не самое страшное место на войне”. Соглашусь. То, что на соседней странице вас не ожидают пирамиды из отрезанных голов и живописно намотанные кишки, а “лишь” грубые военные будни зенитного расчета, сообщает тексту какую-то окончательную достоверность. Как и на первый взгляд скучноватый словарик солдатского сленга в конце этих записей. Как и, собственно, некоторые уроки, например, в разделе “Урок ОБЖ (основы безопасности жизни)”. “Береги здоровье: армия — на время, здоровье — на всю жизнь”. Или: “Не спеши себя убивать. Это и без тебя есть кому сделать”.
Сергей Бабаян. Два рассказа. — “Континент”, № 114 (2002, № 4).
Второй рассказ называется “Помни”. Внешне неторопливое повествование об инерции одной пятидесятилетней жизни, а по сути — той ежедневной душевной трусости, которая удобно и по-родному лениво, ласково и незаметно-привычно, почти как собственный запах, сопровождает иного имярека до гробовой доски. Еще я никогда не читал такого страшно-обыденного описания разрыва сердца. Беспощадно. Сергей Бабаян — первый лауреат премии имени И. П. Белкина за лучшую повесть 2001 года (тоже, кстати, напечатанную в “Континенте”).
Ю. Барабаш. “Мой бедный protйgй”. Проза Шевченко: после Гоголя. — “Вопросы литературы”, 2002, № 6, ноябрь — декабрь.
О целях и смысле одной странной мистификации Тараса Григорьевича: изготовлении цикла русских повестей, присланных в середине 50-х годов позапрошлого века в Петербург из ссылки. Автор значился как “К. Дармограй”. Интересно, что Кобзарь крайне жестко дистанцировался от своего виртуального alter ego. Вообще-то настоящее исследование посвящено такой актуальной проблеме, как “язык империи”.
Полковник П. Р. Бермонт-Авалов. Документы и воспоминания. Вступительная статья и комментарии — Ю. Г. Фельштинский, Г. З. Иоффе, Г. И. Чернявский. — “Вопросы истории”, 2003, № 1.
Все документы публикуются впервые. Главный герой — видный участник Белого движения и ярый сторонник привлечения немцев (недавних врагов) к борьбе с большевиками. После Гражданской войны некоторое время жил в Германии, возглавлял группу русских фашистов, умер в США, в 70-е. Юденичу, Деникину и Колчаку очень мешал своими германофильскими инициативами. Впрочем, как видно из бесконечных реляций, рапортов и постановлений, все мешали друг другу и самим себе. Очень хотелось рулить в одиночку, растить собственную харизму без посредников и нести ответственность за истину в последней инстанции. Из предисловия доктора исторических наук Г. З. Иоффе: “История „аваловщины” проливает свет на довольно запутанный внешнеполитический аспект Гражданской войны в России и раскрывает содержание так называемой реальной политики — „нет ни врагов, ни друзей; есть интересы”. Как Антанта, так и Германия с ее союзниками выстраивали свою позицию, отнюдь не руководствуясь своей приверженностью к белым или красным. Перед ними была страна, ввергнутая в смуту и распад, и их политика преследовала собственные интересы в данный текущий момент, и, может быть, главным их интересом было ослабление России как государства в общеевропейской системе. Красные понимали это лучше белых, ко многим из которых прозрение пришло позднее, уже в эмиграции”.