В височной доле
Ватутина Мария Олеговна родилась в Москве. Поэт, эссеист, прозаик. Лауреат Второго литературного Международного Волошинского конкурса (Коктебель, 2004). Постоянный автор “Нового мира”.
Сородичи
Поездом шесть часов от Киева. Полустанок,
Станция или районный центр:
Полупустой до вечера спозаранок,
Пыльный и разморенный, где у коров фальцет,
А быков не видно, и, как огня, подранок
Боится пастушьей участи, но другой-то нет.
И меня до десятого класса пугала мама:
Учись, а не то коровам хвосты крутить
Езжай в Фундуклеевку! Большего срама
Я не могла представить себе.
Силосная яма За селом: меня успели схватить
За поясок. Мне было пять лет. А храма
В Фундуклеевке отродясь не строили: не надыть.
…На Маяковской, Пушкинской и в проулке
Лермонтова жила у меня родня:
На киселе вода — малорослы, юрки;
Разводили кролика, резали свиня,
Фрикативным “г”, словно гвозди в чурки,
Загоняли самость мою в меня.
Кукурузные налитые стебли, колорадский
Жук, черешня желтая и, как месиво из квашни,
Из садов выпирающий, душный, адский
Сноп сирени, загораживающей дом хохлятский,
Бабу Мотрю (как у Моне — в тени),
Уходящую, не допрошенную с пристрастьем,
Глубоко ослепшую — до немоты!
Дух земли моей — только ты со счастьем
Совпадаешь в памяти — только ты.
* *
*
С этого берега по прямой
Бурый рубец найдя
Взглядом, вошли небольшой толпой
Под водопад дождя.
Остановясь супротив Крестов,
Помнишь, глядели мы:
Ливни, ливмя со всех городов,
Лили во двор тюрьмы.
Сороконожкой с мильоном ног
Мерзла вдали цепа —
Это на том берегу в острог
Входа ждала толпа.
Каждая капля, в Неву летя,
Шлепалась, как дитя.
Каждая мамка несла в кульке
Сердце свое к реке.
Чтобы отчизну свою спасти,
Не через ту тюрьму,
Но через очередь ту пройти
Ближнему своему
Я пожелала бы. Да, да, да.
Жалкая ты душа!
Волны пошли за грядой гряда,
Стоны мои глуша.
Сфинксы глядели друг другу в рот.
Строфы сплетались в дни.
Господи, разве же мой народ
Хором кричал: распни?
Хоть бы и так. Но порыв — сберечь
Сына, жену и кров —
Есть оправдание нас, сиречь
Сирот Твоих и вдов.
Кара твоя — непосильный Крест,
Видно Тебе с высот?
Боже, когда тебе надоест
Так любить мой народ?
* *
*
Я вымыла полы и начала сначала
Планировать разбег, побег и перебег
На сторону врагов, которых обличала.
“Пустите на ночлег, — теперь я им кричала, —
Смотрите, я уже приличный человек.
Я правду не люблю, я ближних привечаю,
Читаю на убой и ем, как воробей,
А в прошлом у меня короткая такая
Безрадостная жизнь, я не грущу о ней”.
Мне открывали дверь то дьяволы, то черти,
Я растеряла все, что было у меня
Накоплено на смерть, и к следующей смерти,
Наверно, проклянет меня моя родня.
Но между двух огней — меж будущим и прошлым —
Особо не скопить, обратно не залезть
В космическую щель и выкриком истошным
Не подтвердить того, что ты на свете есть.
* *
*
Я день скоротала, и свет погасила,
И спать улеглась, отвернувшись к стене.
Какая-то потусторонняя сила,
Паркетом скрипя, приближалась ко мне.
И тюль надувался, и таяли стены,
И капала капля, когда на крыльцо