— Это что, была шутка?
— Почему? Когда Петр говорил, он в это верил… Но кто же выходит замуж за пляжных приставал? Только дансинг и флирт. Ну, игра такая… — уточнила Таня, видя, что ее не понимают. — Мне приятно, ему тоже. — Таня стала говорить медленней, как учительница младших классов, втолковывая каждое слово: — Это удовольствие… Мечтать о браке, о детях…
— Это ненастоящее, — перебила Саша.
Таня вскинула ресницы:
— Ты хочешь сказать, бывает иначе? Что у тебя иначе?
— Да, — не слишком уверенно заявила Саша.
Таня пожала плечами:
— Ты уверена, что это лучше? Вы так кричали на дороге, даже сюда доносилось… Ты, кажется, ревела.
При одном воспоминании о том, что произошло, Таня поежилась, а Саша ужаснулась. Как она дошла до этого? Скандалила на весь дачный поселок…
— Ты права. Это какой-то морок.
Лето, солнце, жара, вино, голые тела, бездумье, легкость, легкость, легкость…
— Пора с этим кончать, как ты думаешь? — уточнила Саша.
— Я еще туда пойду, — не согласилась Таня. — Может быть, буду ходить туда долго. Может быть, всегда…
— Пока не состаришься? — удивилась Саша.
— Старухой тоже. Ведь ничего другого у меня нет? Если честно… — Таня посмотрела вопросительно.
— Я не смогу. — Саша закусила губу.
— Потому что ты гордячка.
Я вру себе, подумала Саша. Таня не врет, а я вру, будто у меня есть что-то. У нас обеих ничего и никого нет, мы одиноки, как в пустыне. Иногда в пути нам встречается такой же одиночка, и мы отчаянно радуемся, а обрадовавшись, расстаемся и бредем каждый своей дорогой. Все, что у нас есть, — подделка. Отношения с Сергеем состарились и умерли, и этого никто не заметил.
Она пошла к мужу, села за стол напротив и вцепилась пальцами в волосы.
— Сережа, я хочу на год в монастырь. Очень. Поработаю там. Приду в себя.
Он медленно покачался на стуле и посмотрел ей в глаза.
— Пару дней назад ты сказала, что познакомилась с голым мальчиком на пляже. Потом пропала из дому до утра, а когда вернулась, заговорила о разводе. Теперь ты хочешь в монастырь. Зачем ты жила? Чтобы теперь вытворять эти позорные и нелепые штуки?
— Послушай. Наша жизнь мужчины и женщины подошла к концу, детей нет и уже не будет, сад меня не интересует. Отпусти меня, прошу…
— Ты не о том говоришь, — возразил он. — Ты всегда умела владеть собой. Своим телом и мозгом ты отлично управляешь. Не распускайся, ладно? Всегда есть выбор, дать себе волю или нет. У меня он тоже есть. И учти: тебе не идет быть идиоткой, это не твое.
Саша встала, завязала на груди рукава свитера и вышла на поселковую дорогу, где фонари пропадали в густой листве. Она шла долго и забрела далеко. За спиной слабо лаяли собаки. Внезапно из тьмы возник человек и преградил ей путь. Оказался бритым приятелем Стаса в замшевых туфлях, пьяным в хлам. В одежде она его не сразу узнала. Он сделал шаг вперед и притиснул ее к себе, обдав запахом водки.
— Попалась? Я давно тебя ищу. Давай один минетик, быстренько. Быстренько, ну давай.
Он стал пригибать ее голову книзу. Саша вывернулась и с силой ударила его кулаком в лицо. Клацнули зубы, от неожиданности он пошатнулся.
— Ах ты сучка!
Он потянулся к ней, но она уже рванулась с места. Убежать не удалось, он вцепился в свитер, рукава свитера затянулись у нее на шее.
— Скажешь, Стас лучше? Чем? Чем он лучше меня? — бормотал бритый, стиснув ее. — Мы занимались этим втроем, я лучше…
Саше ничего не оставалось, как пнуть его между ног и рвануть изо всех сил. Он охнул, но через пару секунд пустился в погоню. Сбоку стремительно промелькнула тень, сзади раздались звуки падения, борьбы, она услышала стон, но продолжала бежать как сумасшедшая и упала на ступеньках веранды, хрипло дыша. Испуганная Таня подняла ее и завела в дом. Руки и ноги дрожали, тело было в липком поту страха. Она ушла спать, но всю ночь ей мерещились крики, стоны и завывание “скорой помощи”.
Утром она услыхала на участке громкий голос соседки Веры.
— Одни люмпены тут. Босяки. Ночью парня зарезали, труповозка приезжала. Ножом искромсали, паразиты. По этому бритому Ваське давно тюрьма плачет... — рассказывала та Сергею.
Саша пошла искать Таню. Таня, застигнутая на веранде, посмотрела на нее растерянно и жалко, как бы не решаясь сказать правду, потом кивнула, быстро опустила глаза и скрылась в доме.