Выбрать главу

Так и живут: затаив дыхание, ходят по дорожкам меж домов Вавилона, одергивают своих детей, вырабатывают чувство такта и выдержку, учатся улыбаться и не лезть без спросу в чужие дела. Чтоб уютнее было, чтоб своих не бояться.

 

Летчик Авдеев

На Ставропольской улице разбит сквер. В сквере стоит летчик. Александр Федорович Авдеев, 1917 — 1942.

Родился Авдеев в Тамбовской области, потом родители переехали в Люблино. Тут он учился в школе, потом в ФЗУ, потом работал слесарем в механическом цехе Люблинского литейно-механического завода. Закончил аэроклуб, был направлен в военно-авиационное училище и стал военным летчиком.

Летом 1942 года эскадрилья капитана Авдеева была переброшена на Воронежский фронт. 12 августа в районе Новой Усмани Авдеев вступил в бой сразу с двумя самолетами противника. Авдеев преследовал “юнкерс”, тот увильнул, уступив свое место “фокке-вульфу” и лишив Авдеева возможности маневрировать. Тогда Александр Авдеев пошел на таран, за что получил Героя.

Цветы и венки у памятника появляются с непредсказуемой периодичностью. Понятно было бы, если бы их приносили 23 февраля, 22 июня и 9 мая. Но нет, 16 ноября — гвоздики, 8 декабря — венок, 19 марта — букетик нарциссов. Из всех возможных дат понятна только одна — 12 августа, день гибели, его отмечает венок. Стало быть, у летчика Авдеева есть личная жизнь — родственники, однополчане ли, но кто-то помнит погибшего в сорок втором молодого человека.

С мая по сентябрь к официальным цветам и венкам присоединяются одуванчики, сорванные тут же на клумбе маргаритки, пижма, мать-и-мачеха, а в сентябре — разноцветные листья клена и каштана. Их девочки приносят. Тонконогие девочки в ярких нарядах собираются у памятника летчику, резвятся, играют, шушукаются на скамеечках, бурно ссорятся, потом так же бурно, со слезами и поцелуями, мирятся. Для того чтобы увидеть мир девочек, надо только присмотреться: расчерченные на асфальте классики, сложенный из камушков дом для пупсиков, то ли гнездо, то ли шалаш, сплетенный из прутьев в кустах сирени, могилка птички. Почему девочки любят летчика, зачем приносят ему цветы и листья, как и из чего возник этот культ — загадка.

Сквер — нейтральная полоса. Здесь встречаются подружки с колясками, чтобы затем пойти гулять с детьми в Кузьминский парк. Медленной и чуть тревожной походкой прохаживаются две тетеньки в шляпках — свидетели Иеговы, которые опрашивают прохожих на предмет готовности к Судному дню. На других улицах Люблина им ловить нечего: местные жители знают тетушек в лицо и стараются ускорить шаг при их появлении, а вот сквер — иное дело, рядом с ним находятся ворота больницы, куда приходит много чужедальнего люда. Понятно, что человеку, у которого родственник при смерти, легче впарить про Судный день и Царствие Небесное.

Молодежь из соседних дворов приходит сюда выяснять отношения: здесь вечерами забиваются стрелки, случаются драки, примирения, а также даются клятвы у памятника. Согласно местной легенде, ночью к клятвопреступнику приходит летчик Авдеев и выбивает зубы. Но думается, что мотив выбитых зубов возник совсем недавно, когда на территорию больницы перевели кафедру общей хирургии Медико-стоматологического университета.

 

“Наманган”

— В Люблино, триста.

— А там куда?

— К “Намангану”.

— Поехали.

Кажется, половина московских таксистов знает про Наманган. Судя по тому, как изначально выглядело здание — панельное, в полтора этажа, отделанное меленькой бело-голубой плиткой, построено оно было примерно в начале восьмидесятых. С названием тоже интересная история. Где-то с середины семидесятых в Москве стали открываться магазины — представительства союзных республик. Там, кроме обычного ассортимента, продавалось что-нибудь эдакое, национальное. Самый известный из таких магазинов — “Армения” в начале Твербуля. Были еще “Украина”, “Молдавия”, “Полесье”... Люблинцам достался “Наманган” (Узбекистан).

В начале девяностых магазин выкупили ассирийцы. Ничего менять не стали, оставили название, внутренний декор и производство самсы. Получилось, что ассирийцы играют узбеков. Впрочем, один узбек на весь магазин там все-таки есть: при входе на приеме сумок у покупателей сидит человек по имени Алладин.