Валерий Попов. Дмитрий Лихачев. М., “Молодая гвардия”, 2013, 269 стр., 5000 экз.
Валерий Попов как биограф Дмитрия Сергеевича Лихачева в серии “Жизнь замечательных людей”
Статус документа. Окончательная бумажка или отчужденное свидетельство? Сборник статей под редакцией Ирины Каспэ. М., “Новое литературное обозрение”, 2013, 408 стр., 1500 экз.
От издателя: “...авторы — известные социологи, антропологи, историки, политологи, культурологи, философы, филологи — задаются вопросами о месте документа в современной культуре, о социальных конвенциях, стоящих за понятием „документ”, и смыслах, вкладываемых в это понятие. Способы постановки подобных вопросов соединяют теоретическую рефлексию и анализ актуальных, в первую очередь российских, практик”. В сборнике приняли участие Олег Аронсон, Альберт Байбурин, Виктор Вахштайн, Святослав Каспэ, Фрэнсис Блоуин, Уильям Розенберг, Елена Михайлик, Илья Кукулин, Михаил Шульман и другие.
Борис Чичибабин. Уроки чтения. Из писем поэта. Составление П. А. Брейтер. М., “Время”, 2013, 256 стр., 1000 экз.
В одном из своих писем Чичибабин признался: “У меня уже много лет есть мечта — написать книгу о любимых писателях, прозаиках, о многих, потому что любимых много. Я одно время надеялся, что смогу в своих письмах на каких-то листочках начать такую книгу. Но для этого никогда не будет времени”. Для подготовки такой книги он, действительно, не нашел времени, но ее тем не менее написал — книгу эту собрала Полина Брейтер, использовав развернутые извлечения из писем Чичибабина в Одессу к ней и ее литературным друзьям; Чичибабин пишет о своем отношении к Гомеру, Платону, Толстому, Тютчеву, Платонову, Бунину, Пришвину, Сервантесу, Диккенсу, Бёллю, Фолкнеру и другим. “Моя жизнь — это история прочитанных книг — и только, понимаете?”
Составитель Сергей Костырко
Периодика
“Афиша”, “Вестник Европы”, “Газета.Ru”, “День литературы”, “Известия”, “Коммерсантъ Weekend”, “Лехаим”, “Литературная газета”, “Московский книжный журнал/The Moscow Review of Books”, “НГ Ex libris”, “Неприкосновенный запас”, “Новая газета”, “Новое время/The New Times”, “Однако”, “ПОЛИТ.РУ”, “Полутона”, “Православие и мир”, “Радио Свобода”, “Российская газета”, “Русская Жизнь”, “Русский Журнал”, “Русский обозреватель”, “Свободная пресса”, “Теории и практики”, “Colta.ru”, “Thankyou.ru”
Николай Александров. “Нужно хотя бы попытаться жить в соответствии с самим собой”. Беседу вел Даниил Бурыгин. — “Теории и практики”, 2012, 27 декабря <http://theoryandpractice.ru> .
“В свое время Сергей Сергеевич Аверинцев смеялся над понятием „постмодернизм”: это все равно, что сказать постапокалипсис, разве может быть жизнь после конца света? Постепенно формируется осознание, что апокалипсис — это необязательно разовое событие. Катастрофу мы уже пережили в 17-м году. Человечество в целом пережило еще одну катастрофу, Вторую мировую войну. Апокалипсис может длиться во времени. Мы живем в эпоху частных, локальных катастроф, после того как нечто уже сломлено. Мы действительно приходим к формулировке этого постапокалиптического сознания. В этом смысле постмодернизм ему полностью соответствует”.
Михаил Вайскопф. “Между моим сионизмом и русистикой нет противоречия”. Беседу ведет Михаил Эдельштейн. — “Лехаим”, 2012, № 12, декабрь <http://www.lechaim.ru> .
“Первая его [Михаила Генделева] книга называлась „Въезд в Иерусалим” — я писал, что на самом деле ее нужно было назвать „Выезд из Ленинграда”. Но уже вторая, „Послание к лемурам”, показывает задатки большого поэта — при всем жеманстве, кокетстве Генделева, иногда его чрезмерной покладистости: он любил славу, быстрый успех и часто разменивался на ерунду. Но сквозь все это пробивался замечательный, редкий дар, который он сумел со временем развить. И поздний Генделев, начиная с ливанского цикла, стал великолепным поэтом, с изумительным чувством словесной фактуры, с удивительным мифологическим сознанием”.
“Его поэтическая ипостась и бытовой облик сильно расходились. В повседневной жизни Генделев был неимоверно жовиален, общителен, радушен, он обожал угощать — сам охотно готовил и буквально закармливал гостей. Вместе с тем, при всем своем обаянии, он оставался хитрым, извилистым и закрытым человеком. Принципиальность не была его главной добродетелью. Он был расчетлив и, хотя нередко ошибался в расчетах, все же в итоге выковал себе небольшое, но очень уютное счастье”.