— Нет, не хочу я в милицию, — всхлипывает женщина. — Я ему в ноги кинусь. Скажу: что ж ты со мной сделал? Я ж молилась на тебя, души в тебе не чаяла! Зачем ты меня покинул? С деточками… Чем я тебе не угодила?
Мама всплескивает руками:
— О боже! И вы думаете, это поможет? Думаете, он сидит и ждет, пока вы ему в ноги бухнетесь? Скажите спасибо, что не встретили. Он бы вас с лестницы спустил. Еще и сапогом огрел — для убедительности. Вы посмотрите, что вы с собой сделали, — да на вас глядеть страшно!
Глядеть на нее действительно страшно — лицо желтое, осунувшееся, под глазами черные круги.
— А зачем мне жить — если без него? — шепчет женщина и замирает на лавке.
— Безумие, безумие… — бормочет мама. — Последние деньги потратили — на что? На погоню за призраком.
Женщина вздрагивает, всхлипывает, но молчит. Старик с корзиной тоже молчит, а поезд катит, катит… Постукивает на стыках колесами.
— Нет, уж лучше одной век вековать, чем так-то… — вздыхает Жанна из Жданова, когда соломенная вдова выходит наконец на своей станции.
Геннадий встречает нас на перроне, усаживает в машину и везет в село Ялта.
— Договорился наилучшим манером, — радуется он, — у Овчинниковых будете жить. Максим Платонович Овчинников. Правильный мужик, толковый. Бригадир в рыболовецком совхозе. Парторг. Уважаемый человек.
— Женатый? — интересуется мама.
— Женатый, а как же! Жена, двое детишек, мальчик и девочка. Хозяйственный. Дом на самом берегу, минута от пляжа. Двух свиней держат, кур десятка два или три. Огород большой, сад. Ни в чем недостатка нет.
Самого Максима Платоновича дома не оказывается, принимает нас его жена Екатерина Григорьевна, молодая дородная женщина. Показывает комнатушку, в которой мы будем жить, — не комнатушка даже, так, край горницы за тонкой фанерной перегородкой. Мебель — две узкие железные кровати и большой дощатый ящик вместо стола. Больше ничего нет. Мама вздыхает.
— Хоть бы лавку какую-нибудь — вещи положить.
— А я мужу скажу, пусть еще ящиков натаскает, — обещает Екатерина Григорьевна. — У них в совхозе есть. Можно два друг на дружку поставить.
— Ничего, Нина Владимировна, на скудость не сетуйте, вы тут долго не будете задерживаться, — успокаивает Геннадий. — Мы с вами путешествовать станем. Всю округу объездим. Я, скорее всего, в это воскресенье за вами и заеду. Ждите, купайтесь покамест.
— Что ж, будем ждать, — откликается мама уныло.
В сарайчике против дома имеется сложенная из кирпича печь-плита. Тут же в закуте за низенькой дощатой перегородкой проживают две свиньи. Старая свинья если не жрет из лохани, то валяется на соломе, а поросенок умеет перепрыгивать через перегородку — выскочит и носится по двору. Хозяйка шугает его, как собаку, загоняет обратно. Он хоть и молодой, но уже толстый и громадный. Вроде бы не злой. Куры весь день разгуливают по двору, а на ночь забираются на насест в курятнике.
Мама пытается договориться с Екатериной Григорьевной, чтобы та готовила для нас обеды. Екатерине Григорьевне это предложение не по душе.
— Времени у меня нету, вы уж не посетуйте, секундочки свободной нету, — отбивается она. — И огород на мне, и сад, и свиньи, и дом, и девчонка. А цыплята? Цыплята особого ухода требуют.
— Но ведь для себя вы готовите, — не отступает мама.
— Для себя какая готовка? Картохи в мундирах наварю, с огурчиком да с яичком и поедим. Максим Платонович в совхозе питается. Он и в воскресенье по большинству там. Дома редко бывает. А для вас, это ж и щи надо варить, и мясное изобразить.
— У вас полно кур, — подсказывает мама.
— Курицу, ее еще ощипать надо. С перьями в котел не положишь. Нет, не возьмусь, нет!
— Но что же? — недоумевает мама. — Получается, что я сюда приехала у плиты стоять? Хорошенький отдых! Может, еще и дрова колоть прикажете, и воду таскать?
В конце концов ей все-таки удается уломать Екатерину Григорьевну, та соглашается за дополнительную плату варить нам щи с курятиной, но при одном условии — что я буду нянчить ее годовалую дочь. Мне это условие совершенно не нравится. Выносить девочку за ворота она не разрешает, опасается за нее — не приведи господь, уползет к воде и утонет. Выходит, вместо того чтобы загорать на пляже, я должна буду все утро торчать на участке да еще каким-то образом развлекать малого ребенка, у которого нет ни одной игрушки. Тряпичной куклы, и то нет. Ну и дела!