Да-да, знакомый американцам прошлых поколений образ русского врага. Впрочем, времена таки меняются. Меняется и образ: враг больше не опасен. Прав, прав Евгений Евтушенко, замечающий в своем предисловии: русские не могут соревноваться со своим главным врагом — Америкой. Только давайте все-таки уточним, кто чей враг. Что-то давненько, с советских времен, я не встречала толстяка Сэма с дурацкой сигарой на губе — в России давно уже поют иное: “Америка, Америка...” Да и что в Америке плохого? Живут себе люди, честно работают, богатеют, детей рожают, экологию защищают, книжки покупают — “Русский век”, например. И я представляю, что они себе думают... А думают они после таких альбомов: гиблое место эта Россия; и при царях — гиблое, и при социализме, и при капитализме — темный народец, с червоточиной, порочный. От такого — вред всему миру. Так связалась “ земля Романовых” с долларовой Россией.
“Когда началась эта русская болезнь? Во время двухсотлетнего монголо-татарского ига, когда русские князья... бесконечно боролись друг с другом... эта национальная традиция, эта привычка русских проливать русскую кровь, началась тогда”, — размышляет Евтушенко. Словом, совсем больной народец, поголовно заражен “национальной гемофилией”. Вряд ли я испорчу настроение “кумиру молодежи 60-х” (как обозначено под фотографией Евтушенко в альбоме), уточнив, что гемофилия царевичу Алексею была передана через его иностранных родственников. Разве что, по примеру поэта, вспомнить войну Белой и Алой розы — крови-то было! Нет, не стану вспоминать. Потому что в истории любой нации можно найти и кровь, и хлеб — кто чего ищет. Образ же гемофилийного народа, на мой взгляд, — неудачный, да и откровенно нечистый, с душком. Вообще безнравственно судиться с папой-мамой. Мне почему-то ближе и понятнее светлая традиция моего “грязного” народа: пожалеть убогого да оступившегося.
“В этом зеркале вы увидите Россию” — и, во исполнение обещания: “безжизненное лицо Николая II”, маскарадный “переодетый Ленин в парике”, “Сталин с трубкой”, Брежнев, Ельцин, Жириновский... Но разве они — Россия? Бабушка моя, что в храме свечку “за спасение страждущих” ставила, — это Россия, родители мои, с шестнадцати лет честно работавшие, не укравшие и не предавшие, — это Россия, друзья мои, нестяжатели, не алкоголики, скромняги-интеллигенты, — это Россия. Но чтобы увидеть Россию такой, чтобы прорваться через ее горе и грехи, нужно любить эту землю и этот народ. Нужно посмотреть в другое зеркало. Какое из зеркал кривое — спор бессмысленный. Но уж если заговорить об ответственности, как предлагает поэт... Безответственно писать, что “эта книга на настоящий момент — лучший визуальный учебник русской истории”. Все же всё понимают. Книгу продать надо. А для этого она должна соответствовать наработанным культурным и психологическим стереотипам той или иной страны, должна развлекать и, главное, — успокаивать: это они, мол, — злодеи, а ты — хороший, ты — добрый, ты — сильный, ты — самый-самый-самый... И цена у альбома должна быть подходящая. Альбом “Русский век” сначала оценили в 50 долларов, потом уценили до 30 (на Интернете — 14.99 $). Я и за эти деньги не купила. За эти деньги лучше купить “Английский век” — альбом из той же серии. С большой любовью сделанный.