Нельзя не пожалеть его.
Игорь ЕФИМОВ.
Тинефлай, Нью-Джерси (США).
“У меня захватило дух от совпадения...”
“У МЕНЯ ЗАХВАТИЛО ДУХ ОТ СОВПАДЕНИЯ...”
Уважаемая Татьяна Александровна <Касаткина>! 1
Простите, мне очень захотелось написать Вам по прочтении Вашей статьи “Как мы читаем русскую литературу: о сладострастии” в “Новом мире” (1999, № 7). Я Вам очень благодарна за нее. Мне понятно, что единомышленников у Вас нет, я сама уже несколько лет “парю” в духовно-литературных сферах в полном одиночестве. У меня просто захватило дух от совпадения моих маленьких “открытий” и положений Вашей статьи. Если Вам в Москве не найти однодумца, то что говорить о провинции. Нужно, во-первых, быть верующим человеком, а во-вторых, читать и любить классическую русскую литературу, и не только русскую. Говоря схематично, у меня есть верующие — нет читающих, у Вас есть читающие — нет верующих. Известно, что образованность — не значит просвещенность.
Я очень люблю литературу, а с тех пор как поверила в Бога, стараюсь понять, зачем она Ему нужна, для чего было написано то или иное произведение. Подходя к поиску ответов на эти вопросы с абсолютной шкалой ценностей, которую дает Вера, открываешь удивительные вещи. Замечу мимоходом, что тем удивительнее, чем яснее помнишь уроки литературы в советской школе.
Для меня “Евгений Онегин” не просто “энциклопедия русской жизни”, но своеобразная русская Библия, потому что иерархия ценностей в отношениях двух главных героев выдержана четко: “...я вас люблю, но...” Можно позабавить приятеля замечанием о том, что главный вопрос русской литературы — изменить мужу или нет. Этого никто не замечает! Даже С. С. Аверинцев в статье “Гёте и Пушкин” 2 об этом не сказал, впрочем, может быть, просто не посчитал уместным.
А это вопрос “быть или не быть” для женщины. Когда-то в английской литературе их “солнце” — Шекспир — поставил вопрос “быть или не быть”, и вся последующая литература на него отвечала развернуто и глубоко, что значит и как это “быть” и “не быть” для человека. Английский — из тех языков, в которых одно слово “man” может означать и “мужчина” и “человек”. И вот русская литература занимает свое важнейшее место в европейской, отвечая на этот же вопрос для женщины. (Почему в нашей поэзии нет стихотворения <Киплинга> “If...”, и даже любой из переводов, на мое чувство, “список бледный”? А это ведь великолепный ответ на “To be or not to be?”, кодекс чести.)
С Толстым Л. Н., с “Анной Карениной”, мне кажется, более-менее все понятно, если мерить вечной меркой, которая все расставляет по своим местам. А роман Тургенева “Накануне”? Любовницу отца автор назвал “Августина Христиановна”, папаша, Вашими словами говоря, подчинил “высшее низшему”, и его дочь оказалась в плену ложных ценностей и ориентиров, из-за цельности своей натуры безоглядно отдала им в лице Инсарова себя всю, и душу, и тело. Елена пропала, “сгинула”, бесславно, без следа и звука, последовательно завершив неприглядную семейную историю. Никакого героизма, привлекательного романтизма национально-революционных идей, осуществимых вооруженной борьбой, я не вижу, это путь духовного бессилия, гибельность которого показана смертью героя от чахотки.
С другой стороны — Чехов А. П., “Дама с собачкой”. Я почувствовала фальшь представления отношений героев в этой повести. В отличие от “Палаты № 6” (где, конечно, совсем другая тема, но я сейчас хочу сказать о соответствии показа событий и отношений героев абсолютной шкале). Как в подобных случаях бывает у Господа Бога, “Палата № 6” — это одновременно и пророчество и предупреждение, но горькое, Господь знает, что шансов у апатичной, пассивной, слабосильной русской интеллигенции не попасть на мордобой в сумасшедший дом уже почти нет, и объясняет почему. Хочется здесь вспомнить отклик В. Г. Короленко на эту повесть: “Чехов сам не знает, что написал” — “Чем случайней, тем вернее слагаются стихи навзрыд”.