Александр Преображенский. Печать Сатаны. Роман. СПб., “Лимбус-Пресс”, 2001, 262 стр.
Вот книга, которую не мешает прочесть всякому, кто заинтересуется фобиями и комплексами, из коих может произрасти победа зла. Некий англичанин, ненавистник России, похищает наших людей, вживляет им в мозг микрочипы, отшибает память, зомбирует и превращает в рабов на своем водочном заводе. Катастрофа неминуема: одна часть русского населения сопьется, другая — свихнется и загнется на непосильной работе по производству водочной отравы, но доблестные органы и самоотверженная любовь женщины по имени Маргарита (“тридцать два года, ножка маленькая, подъем изящный, ягодицы тоже безукоризненные, довольно упругие, сорок четвертого размера”) спасают Россию вообще и гениального скрипача в частности от дьявола в образе человека по прозванию “мистер Ричард”.
Сергей Носов. Дайте мне обезьяну. Роман, рассказы, пьесы. М., “ОЛМА-Пресс”, 2001, 320 стр.
Мне хватило романа. То есть это никакой не роман. Это — унылая дайджест-пародия на действительно великий политический роман, на “Всю королевскую рать” Р. П. Уоррена, или непомерно разбухший фельетон на заезженную тему: политиков делают их имиджмейкеры. Про это твердят так часто, что уже начинаешь сомневаться в правоте этой аксиомы. Главный герой фельетона — писатель, которого провинциальный имиджмейкер нанимает подзаработать на рекламе политика, пустой куклы, “обезьяны”. Сам по себе политик — ничто. Его делает свита — те, кто пишет за него тексты и вырабатывает линию его поведения. В конце романа главный герой из кукловода превращается в куклу, становится политиком, “обезьяной”, за что и получает тортом в рожу. Но язык! Матушки! “Теперь безотносительно Кати Тетюрин мог Риту хотеть, и это было по-честному”. Чистая скороговорка: “Те... те... ти... тю... ту... те...” Срочно дайте автору — обезьяну!
ТЕАТРАЛЬНЫЙ ДНЕВНИК ГРИГОРИЯ ЗАСЛАВСКОГО
Театре имени Гоголя, стоящем в некотором отдалении от столбовых дорог, на малой сцене идет спектакль, в котором играют два актера. А пьеса Дэвида Мэмета рассказывает как раз о двух актерах. Зазор между действующими лицами и исполнителями сведен к минимуму так, что можно вообразить, будто артисты играют самих себя, собственную свою жизнь за сценой, свой театральный быт.
Такая вот — во всех вроде бы отношениях — неглавная история. В программке, совсем одомашнивая сей сюжет, молодой режиссер Роман Пленкин, для которого “Жизнь в театре” — дипломная работа, написал посвящение Мастеру, своему учителю Леониду Хейфецу.
Старый актер Евгений Красницкий играет роль, которая так и называется — старый актер. Роль молодого актера досталась молодому актеру Ивану Шибанову. В общем, ту же историю при желании можно было бы “переделать” и под двух врачей, и под мастеровых. Актеры, впрочем, и выступают здесь как мастеровые, рассуждающие о своем мастерстве и ремесле.
Старый актер еще чувствует себя учителем, еще пытается чему-то научить молодого. Молодой, почувствовав первые приливы славы, вкус успеха, учиться уже ничему не желает, поскольку все, что нужно для успеха, кажется, приобрел.
Репризы, реплики-афоризмы соседствуют с очевидными банальностями. Помнится, в одном интервью Сергей Соловьев вспоминал, как, бывало, пережидал долгие монологи своих учителей, никак не желавших коротко и ясно выразить как будто простые свои мысли: говори, говори, хотя все и так понятно... И в этом, продолжает Соловьев, было что-то от отношения к больным, которым некоторые странности снисходительно прощают по причине близкого родства или давнего знакомства. И вот теперь знакомую снисходительность и выжидание он, по его словам, встречает в глазах своих учеников.
Все это есть в спектакле Романа Пленкина, в игре Евгения Красницкого и Ивана Шибанова.
Впрочем, такие спектакли обыкновенно ставят на старых актеров, известных, знаменитых в прошлом, предполагая вызвать публику на сентиментальные размышления, на слезы. Красницкий играет замечательно, и есть дополнительная несправедливость в том, что мы здесь не станем подробно останавливаться на деталях его тонкой, мудрой игры. Его личная актерская недосказанность, недовоплощенность пришлась как нельзя кстати и впору этой роли. Его герою еще есть что сказать, но его слова, как говорится, отапливают улицу, уже не нужны. Замечания вызывают раздражение, а само его мастерство и умение смотрятся давно вышедшими из моды, едва ли не хламом...