(люди семидесятых 19 века)
Несмачный тихий разговор, но приговор как будто в нем. В подъезде ждут кого-то двое. Взлет спички… бледные подглазья… Шпики ль, убийцы — скажешь разве. Что ж — поколенья молотьба — У нас у всех дурна судьба. Тут дворничиха из ворот Ведро несет с густым гнильем, Горят глаза пустым огнем, Прошла и смыла молодцов, Подрезала как бы жнивье, Они под мышкой у нее. Блаженная постигла участь В горячей впадине, где, мучась, Как две пиявки — волоски Висят навек, от неги корчась. Снег в Венеции Венецианская снежинка Невзрачна, широка, легка. Платочки носовые марьонеток Зимы полощет тонкая рука, Вода текучая глотает Замерзшую — как рыба рыбу — Тленна. Зима в Венеции мгновенна, Не смерть еще — замерзшая вода, И солнце Адриатики восходит, Поеживаясь в корке изо льда. Но там, где солнце засыпает, К утру растает. А в сумерки — в окне, в глухой стене, Вздымаясь над станками мерно, Носки крутые балерин Щекочут воздух влажный, нервный. С венецианского вокзала Все поезда уходят в воду, И море плавно расступилось Как бы у ног босых народа. И, кутаясь в платок снеговый, Из-под воды глядит, жива, Льдяных колец сломав оковы, Дожа сонная вдова. Зимняя Флоренция с холмаОтцу Георгию Блатинскому.
Дождь Флоренцию лупит Зимнюю, безутешную, Но над ней возвышается купол — Цвета счастья нездешнего. Битый город дрожит внизу Расколотым антрацитом. Богами и Музой, Как бабушка, нежно-забытый, Но теплится в мокрой каменоломне Фиалковое сиянье, Под терракотой ребристой фиала — Перевернутой чашею упованья. У Пантеона Площадь, там, где Пантеона Лиловеет круглый бок Как гиганта мощный череп, Как мигреневый висок. Где мулаты разносили Розы мокрые и сок — Там на дельфинят лукавых Я смотрела и ушла В сумрак странный Пантеона, Прямо вглубь его чела. Неба тихое кипенье В смутном солнце января — Надо мною голубела Пантеонова дыра, Будто голый глаз циклопа, Днем он синий, вечерами Он туманится, ночами Звезд толчет седой песок. Уходила, и у входа Нищий кутался в платок. А слоненка Барберини Полдень оседлал, жесток, Будто гнал его трофеем На потеху римских зим, И в мгновенном просветленье Назвала его благим — Это равнодушье Рима Ко всему, что не есть Рим. Надежда В золотой маске спит Франческа, Черная на ней одежда, Как будто утром карнавал, И теплится во мне надежда, Что он уже начнется скоро, Нет к празднику у нас убора. Какое ждет нас удивленье, Ведь мы не верим в Воскресенье. Златая маска испарится, И нежное лицо простое Под ней проснется, Плотью солнца Оденется и загорится. Франческа, та не удивится… Но жди — еще глухая ночь, И спи пока в своем соборе, И мы уснем. Но вскоре, вскоре…Валерий Попов Третье дыхание
Попов Валерий Георгиевич родился в 1939 году в Казани. В 1963 году закончил Ленинградский электротехнический институт, в 1970-м — сценарный факультет ВГИКа. Печатается с 1965 года, автор многих книг. Живет в Петербурге. Лауреат премий «Золотой Остап», «Северная Пальмира», имени С. Довлатова. Постоянный автор «Нового мира».
Глава 1
Я забыл: пузыри на лужах — это к долгому дождю или к короткому? Криво отражая окна, кружатся возле люка. Но все равно — к короткому или длинному, вечно стоять под аркой не удается, надо идти домой. Я гляжу на наши окна. Лишь у отца окно светится: все пишет свое «последнее сказанье», как, усмехаясь, говорит он… но мне туда, в темноту, где ждет меня все… все, что я заслужил. Весь ужас. Вперед!
Теперь еще какая-то «острая стадия» наступила у нее! Значит, все, что было до этого, «тупой» можно назвать? Последняя шутка твоя — кстати, неудачная. Иди. Прошел через мокрый, хлюпающий двор, воткнул ключ-пластинку, открыл железную дверь. На темной лестнице жадно втянул запах — будто запах может чем-то утешить. Глупая надежда. Обычно пахнет. Хорошо, что не пахнет бедой — гарью, например. Но беда не обязательно пахнет. Так что — хватит принюхиваться. Иди. Все возможные задержки ты использовал уже, скоро все увидишь сам, все успехи за неделю, пока не было тебя.
А вдруг все нормально? А? Любимая моя французская пословица: «Никогда не бывает так хорошо — и так плохо, как ждешь». Но это больше во Франции, наверно. Последнее время мне стало казаться, что так плохо, как ждешь, все же бывает. Особенно у нас. Уж у меня — так точно. Особенно — с ее помощью. Жди беды — и не ошибешься… Готовь амбар под новый кошмар. Пословица средней полосы и Северо-Запада… Шутка вскользь. Хватит тебе изгаляться на лестнице: у тебя, между прочим, квартира тут. В бомжи не удастся выбиться в ближайшее время — пока что это только мечта. Отворяй ворота! Дверь со скрипом отъехала. Темнота — и вновь втянул запахи. Вся надежда на нос — вдруг он подарит что-то? Глаза пусть пока отдыхают — им много работы предстоит. Уши тоже не радуют — зловещая тишина. Горелым попахивает — но, слава богу, не пепелищем, а сгоревшей едой. Это уже — родное!!! Эйфелеву башню из сумки достал — как-никак из Парижа приехал! — но это, похоже, тут никого не волнует… засунь ее куда-нибудь!