Лев Гурский. Никто, кроме президента. М., “Время”, 2005, 431 стр.
Как бы поаккуратнее высказаться об этом “юморном” политическом детективе, не затронув его фабулы и не огорчив этим припозднившихся читателей (у масслитовской по своему назначению книжки тираж всего-то 3000 экз.)… Из написанного Львом Гурским, поучающим нас развлекая, его “президентскую” трилогию я люблю больше всего: “Убить президента”, “Спасти президента” и вот теперь — третья книга. Президенты во всех трех — разные; в последнем случае роман вливается в разбухающую день ото дня “путиниану”, внося в нее очень своеобразную ноту. Прелесть этого сочинения заключается для меня не в необременительном отгадывании прототипов, стоящих, к примеру, за вождем радикалов Фердинандом Изюмовым, экс-редактором “Свободной газеты” Морозовым или гонимым олигархом Каховским, а именно в удачно найденной интриге как оселке политической сатиры. Чтобы закрутить фабулу, находчивый сочинитель воспользовался мифом, популярным у той части интеллигенции, которая пока не перешла в оппозицию к “тоталитарному путинскому режиму”, а искренно силится понять, что же происходит в стране в последние годы и кто рулит (я сама принадлежу к числу таких недотеп). Миф этот состоит в том… Но тут я умолкаю, иначе выдам автора с головой.
Рецензент враждебного по отношению к “режиму” еженедельника “Новое время” (2005, № 40, 9 октября) не без иронии объявляет роман “самой жизнеутверждающей и трогательной русской утопией” последних лет. Он явно недоволен “мягкостью” авторского взгляда. Но улыбка на лице автора-псевдонима — всего лишь маска, под которой — едкая сатирическая гримаса (помню, когда я читала “Спасти президента”, мне даже вспоминался Ивлин Во, хотя тут, конечно “пожиже влей”). Нельзя сказать ничего более жесткого о политической ситуации, чем то, что она совершенно неподконтрольна высшим публичным лицам; любые обличения ad hominem по сравнению с этим ничто. Впрочем, дело давнее: “Россией не я управляю, Россией управляют столоначальники”, — сказано однажды Николаем I, если верить сокровищнице К. Душенко. А тут — хуже, чем столоначальники.
Кстати сказать, счастливое спасение президента в финале удается главным образом потому, что на телевидении чудом сохранился единственный прямой эфир — в передачке-игре для малышей. Ничего себе утопия.
Юлия Латынина. Ниязбек. [Роман]. М., “Эксмо”, 2005, 383 стр.
По-моему, это лучший роман Юлии Латыниной, во всяком случае, беря в расчет последние годы. Не стану судить, больше или меньше в нем литературных огрехов, чем в прежних книгах. Я прекрасно знаю, что в результате спешки, не контролируемой редакторами, у Ю. Латыниной герой может оказаться с тремя глазами, ушами на затылке и пару раз по ходу повествования сменить имя-отчество. Раньше с досадой это примечала, теперь, увлекшись, прозевала все предполагаемые ляпы. Увлеклась потому, что впервые такой автор, с массивным публицистическим арсеналом и совершенно несдвигаемыми воззрениями, всегда бьющий в одну точку и распространяющий пропагандистское правило: сначала тезис, а потом отфильтрованные доводы — на беллетристические сочинения, — впервые такой автор не знает, в чем именно нас следует убеждать, что “впаривать”, — и просто думает; думает над создаваемыми человеческими типами и воображаемыми положениями. Оставляя на нашу долю одни безответные вопросы. К тому же это не характерный для Латыниной, чисто политический, можно сказать, политологический триллер; ее конек — экономические хитрости — играют в нем лишь фоновую роль.
Действие развернуто в вымышленной северокавказской республике с двойным административным названием (подставьте хоть Кабардино-Балкарию, хоть Карачаево-Черкесию, а того пуще Дагестан — везде неспокойно). Честный и деятельный (пока не сломают) “русоволосый и белокожий” полномочный представитель Президента, несущий, так сказать, “бремя белых”. Современный Хаджи-Мурат (идеализированный поболе толстовского героя), мусульманский рыцарь без страха и упрека Ниязбек, до времени готовый служить России, но не местной верхушке, поддерживаемой Кремлем, и в конце концов для России потерянный (и теряющий саму жизнь). Верхушка эта — алчная, зажравшаяся, бесстыжая, предельно развращенная, но необходимая, неизбежная, как рычаг гнилого управления из центра: “...их отношение к России <…> два миллиарда — это дань, которую слабый выплачивает сильному, коммерсила — своей „крыше”, угасающая империя — агрессивным горским племенам”. Наконец, и это обстоятельство я не колеблясь подчеркну, — могущественный коррупционер на первых ролях в администрации президента, который снимает сливки с циничного и периодически кровопролитного беспредела, препятствуя социальному исцелению. (“Измена во дворце!” — обвинение похлеще прочих, рождающее полную безнадегу; готова ли настаивать на нем Юлия Латынина или предложит считать фабульным допингом?)