А когда в кольце кровавого боя зазвучала торжественная латынь чина переосвящения оскверненного Собора Парижской Богоматери, я дозрела и до комка в горле. Сцена же предсмертного интеркоммуниона, преодоления многовековой церковной схизмы перед лицом общего гонителя, сцена, в которой православная полуеврейка воительница София и тридцатитрехлетний католический священник-предстоятель причащаются из общей Чаши, чтобы минуту спустя взлететь на воздух вместе с храмом, заставила меня вспомнить “Краткую повесть об антихристе” Владимира Соловьева — с той поры никто ничего похожего, кажется, не писал.
…Книжка, может, и плоховата, но чувств своих стыдиться не стану.
- 1
Егор Холмогоров. Русский проект: реставрация будущего. М., “Алгоритм”; “Эксмо”, 2005, 444 стр. (“Текущий момент”).
О “церковном учении” Егора Холмогорова, молодого плодовитого идеолога лево-правых, я уже писала (“Посев”, 2006, № 1). Теперь передо мной не сетевые публикации для избранных и продвинутых адептов и попутчиков, а книга зажигательная и мобилизующая “широкие слои”. В нее отобраны статьи, писанные автором преимущественно для радикального еженедельника “Спецназ России”, но публикация с участием “Эксмо” и не заставившее себя ждать выступление в ток-шоу Виталия Третьякова — это уже выход на подмостки, перед тысячью биноклей на оси.
Поэтому, набрав в легкие воздуха, Холмогоров сразу берет наивысочайшую ноту: “В основе, в сердце русской идеологии „Третьего Рима” — мысль о превосходстве русской государственности над всеми другими государствами, о превосходстве граждан этого государства — русских людей над всеми прочими народами, которым не выпало такого счастья, как „в империи родиться”” (Бродским не брезгует, однако). Лет девяти от роду я точно так же думала о своей необыкновенной удаче рождения в СССР, а не где-нибудь в остальном несправедливом мире… Но читаем дальше: “Нормальный курс истории России должен состоять из трех отделов — Римской истории, Византийской истории и Русской истории, плавно перетекающих один в другой”. Ну да, старая идея translatio imperii, тут даже и к новой хронологии прибегать незачем, хотя к г-ну Фоменко с его верными интуициями Егор Холмогоров относится очень по-доброму. Так одним махом разрешается соперничество с украинцами насчет Киевской Руси — чья она древняя родина? Там, где все начинается с Древнего Рима, мать городов русских и “торговая империя Рюриковичей” — лишь эпизодическое пристанище имперского духа. Холмогорову не приходит в голову, что на имперское наследство претензии могут оказаться у кого-нибудь еще; недаром могущественная держава Нового Света давно обзавелась своим Капитолием, — впрочем, поскольку четвертому Риму “не быти”, сама логика побуждает объявить заокеанскую империю тем самым царством антихриста, что должно за Третьим Римом воспоследовать… На языке аскетики все это называется гордыней, — но ведь Холмогоров сразу предупреждает нас, что христианскую добродетель смирения ни в коем разе нельзя переносить в область внешней политики, это, дескать, жульнический укор, к которому нагло прибегают наши бесчисленные враги. (Напомню автору, что как раз Писание не скупится на примеры “падения великого” возгордившихся, вознесшихся держав. )
Книга Холмогорова, на мой взгляд, заслуживает самого серьезного разбора, поскольку вычищает каждый уголок прежнего политического здравомыслия — будь то презренное “либеральное” или особо ненавидимое “либерально-консервативное”. Для такого разбора здесь нет нужного пространства. Отмечу только две главы: “Историческая судьба русской нации” и “Апокалипсис сегодня”. В первой начертан новый проект русского прошлого, отличный от знакомой череды исторических событий с их прежним удельным весом (например, татаро-монгольское иго или ленинско-сталинские гонения на Церковь как факторы отечественной истории не заслужили упоминания). Зато сообщается о “политическом православии” исихастов во главе с преп. Сергием; о “мерах национальной самозащиты”, предпринятых учредителем опричнины Иваном IV, между тем как “против России был использован весь богатый инструментарий макиавеллистской политики Ренессанса” (включая влияние неблагонадежного Максима Грека на изменника Курбского); о прозорливости Петра, отдавшего предпочтение протестантскому вектору модернизации России перед зловредным католическим; о роковой роли Александровской эпохи в русской истории, приведшей к чуждому “православному духу” Священному Союзу; о позитивном “национально-имперском” содержании “Русской правды” Пестеля; об оскорбительном “для народа” характере реформ 1860-х годов. И прочее, и прочее. Забавно, что на стр. 151 памятливый читатель старой закваски обнаружит едва ли не дословную цитату из “Краткого курса истории ВКП(б)” (речь идет о захвате пореформенной России иностранным капиталом).