Но по большей части эти самые люди занимают режиссера в гораздо более пристальном приближении. В основном камера в фильме “плавает” туда и сюда где-то на уровне человеческого роста, завороженно фиксируя на крупных и средних планах фигуры, жесты, лица, оттенки эмоций; а поскольку стен в Мандерлее практически нет и плантацию окружает глубокая тьма, эти лица словно вылеплены светом на фоне Космоса. Ничто не отвлекает, только люди, только человеческая природа, человеческая суть как она есть. И самое выразительное, самое запоминающееся, приковывающее к себе внимание здесь — лицо Грейс. Ее нежная, очень белая кожа, смешно торчащие из-под косынки перышки рыжих волос, ее серые глаза, то излучающие детскую радость, то мечущие молнии гнева, ее тонкая шейка и сосредоточенные морщинки на переносице… Именно она — фокус действия; именно за ней мы следим, и нас неотрывно волнуют ее упорство в решении неразрешимой “задачи”, ее победы и поражения, глупая гордыня и глупый стыд, и “школьный”, дурацкий пафос, и совсем не школьная способность подниматься на ноги после любого удара, ее отчаянные рыдания над трупом старушки Вилмы и счастье, которым лицо ее светится на празднике урожая…
Все остальные — и черные рабы, и белые потерянные хозяева, и гангстеры, и даже заезжий шулер — единая масса, люди, живущие согласно “мудрому” закону, по которому вода течет вниз, а жизнь неизменно стремится к сохранению статус-кво с учетом человеческой слабости и несовершенства. Грейс — единственная, кто пытается толкать этот мир вверх… В ее несгибаемом идеализме есть, безусловно, примесь гордыни и жажды власти, детской наивности и детского же упрямства, — но не себя она утверждает, пытаясь внушить неграм идеалы свободы и отказываясь в финале от власти над стадом рабов. Она утверждает именно идеалы и именно что свободу.
Насильно освободить — увы! — никого нельзя. И Грейс терпит законное поражение. Но ее идеалистическая упертость воспринимается в фильме как живая и благодатная, в общем, энергия, с которой нельзя не считаться и которую нельзя не ценить, ибо она не позволяет людскому сообществу превратиться в стоячее, гнилое болото.
Да, конфликт в “Мандерлее” выстроен вполне издевательски, но он уже не кажется столь безысходным, как в “Догвилле”. Тот городок можно было только уничтожить, стерев с лица земли во имя человечности и конкретного человека — Грейс. Здесь каждый остается при своем, и, несмотря на известное количество жертв, у всех есть возможность жить дальше. Что станется с Грейс, мы узнаем, когда Триер доснимет третью часть под названием “Вашингтон”.
Что станется с Мандерлеем — нам и так хорошо известно. Он будет тихо загнивать, отгородившись от мира, под властью каких-нибудь проходимцев, достаточно бессовестных, чтобы, как д-р Гектор, “снимать со дна” — то есть делать свой маленький профит на человеческом страхе перед свободой, на нежелании людей бороться с собственной слабостью. Мы сами живем в таком вот поместье “победивших рабов”, которые, попробовав западной демократии, предпочли откреститься от нее и вновь замкнуться в своем “суверенном” бесправии. Что делать? Это демократический выбор. Придется уж как-то “выдавливать из себя по капле…”. Но все-таки жаль, что мы так невзлюбили малышку Грейс. Она правда была славная девочка.
1 См. “Кинообозрение Натальи Сиривли” — “Новый мир”, 2003, № 11.
WWW-ОБОЗРЕНИЕ ВАСИЛИНЫ ОРЛОВОЙ
“Православный” Интернет
Несколько лет назад журнал уже пытался дать краткий обзор сайтов, посвященных религии, в том числе, разумеется, сайтов православных — см. “WWW-обозрение” в № 5 за 2001 год < http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2001/5/www_oboz.html > . Уже тогда составителя поразила проработанность большинства сайтов, обустроенных в Интернете Православной Церковью, поразила потому, что были еще свежи в памяти проклятия некоторых православных публицистов самому феномену Интернета. То впечатление подтвердилось — церковные деятели и просто люди религиозные с потребностью выразить свои взгляды оказались в числе самых живых, самых оперативных и мобильных в Интернете, даже на уровне технического и дизайнерского оснащения своих сайтов. Наш обозреватель начинает и заканчивает обзор словами о бескрайности нынешнего православного Интернета. Это так, и здесь есть секторы, где представлены религиозные сайты как явление социально-психологическое, есть сайты, являющиеся формой деятельности Русской Православной Церкви, и сайты “онтологические”, для взыскующих глубокой мысли, а не только кипения нынешних идеологических и социальных страстей. Разумеется, каждый из этих секторов (и множества других) заслуживает отдельного разговора, но пока журнал решил предложить своему читателю справочный материал о, так сказать, структурообразующих ресурсах непрерывного “православного” интернет-пространства.