Мужчина — двигатель и топливо. Разговор по душам с 22-летней поэтессой Верой Полозковой в канун 23 февраля. Беседу вела Дарья Варламова. — “Известия — Неделя”, 2009, 20 февраля <http://www.inedelya.ru/interviews>.
Говорит Вера Полозкова (<vero4ka.livejournal.com>) : “Мне кажется, я скорее носитель мужской логики, чем женской. Мне надо покорять, драться, противостоять, рождать в спорах истину. То есть я могу постичь, как мужчины устроены. <...> Единственная проблема — я не люблю работать. И наше социальное устройство делает женщине скидки — ты существо уязвимое, хочешь — не работай, расти детей, занимайся творчеством. А будь я молодым человеком, стала бы раздолбаем ужасным. Была бы рокером, играла бы на бас-гитаре. <...> Жила бы одна, скорее всего — я социопат, и вряд ли это изменилось бы, будь я мужчиной”.
“Не пропустить бриллиант в куче мусора”. Беседу вел Игорь Савельев. — “Русский мир.ru”, 2009, № 2 <http://www.russkiymir.ru/ru/magazine>.
Говорит руководитель издательства “Glas” Наталья Перова: “Как я уже сказала, в англоязычных странах широкая публика хорошо знает только Толстого и Достоевского. Далее следуют разные степени просвещенности. Из современных писателей, наверное, по-прежнему лидирует Пелевин. На Западе он пошел не сразу, но сравнительно скоро, а главное — вовремя, когда интерес к России еще не угас. Акунин также полюбился во всех странах, причем не как автор массовой литературы, а как вполне серьезный писатель. Я думаю, они со временем разберутся, как это уже не раз происходило”.
“Англоязычный мир, как известно, наиболее самодостаточный по сравнению с другими странами. Ежегодно там издается 150 тыс. наименований книг, и только 3 % — это переводы, причем со всех языков. Сравните с Германией и Францией, где 30 — 35 % — это переводные книги. И хотя американские и английские литераторы редко могут жить на чистые гонорары, писательская активность в Америке настолько высока, что даже маленькие издательства получают по 100 рукописей в неделю самотеком”.
“В Америке существует немало частных и государственных программ поддержки переводов на английский с других языков. Например, недавно за счет такой программы была переведена книга Ольги Славниковой „2017”. А до этого — книга стихов Льва Рубинштейна”.
Андрей Немзер. Меня уже предупреждали. — “Время новостей”, 2009, № 23, 11 февраля <http://www.vremya.ru>.
“Изменения литературного быта, конечно, влияют на литературу. Но литературная эволюция обусловлена не только толчками извне. О том, что нельзя жить в обществе и быть свободным от общества (так заканчивает статью Чупринин), мне уже сообщали. Но „зависимые” люди живут по-разному. А „зависимые” писатели по-разному пишут. Одни — прекрасно, другие — отвратительно. Вопреки тому категорическому плюрализму, что возник задолго до 90-х и, боюсь, не утратит силы (и своеобразного обаяния) с уходом нулевых. Все действительное — разумно... Пусть цветут сто цветов... Ни одна блоха не плоха, а выше головы не прыгнет...”
См. также: Сергей Чупринин, “Нулевые: годы компромисса” — “Знамя”, 2009, № 2 <http://magazines.russ.ru/znamia> .
Андрей Немзер. Разве не чудо? Собрание сочинений Жуковского продолжает расти. — “Время новостей”, 2009, № 30, 20 февраля.
“Новый том Полного собрания сочинений и писем Жуковского (М., „Языки славянских культур”) составили стихотворные повести и сказки. По нумерации это том четвертый (логично следующий за двумя „лирическими” и „балладным”), по счету вышедших — шестой (ценнейшие, впервые полностью расшифрованные и детально прокомментированные дневники поэта — тома XIV — XV — были изданы раньше хорошо знакомых баллад). Выходить Собрание начало в 1999 году — через несколько месяцев можно будет отпраздновать первый юбилей. Есть основания надеяться (стучу по деревяшке, плюю через левое плечо), что к этой круглой дате явью станет том пятый (эпос — отрывки из „Илиады” и „Энеиды”, „Наль и Дамаянти”, „Рустем и Зораб” и проч.), а то и шестой („Одиссея”) с седьмым („Орлеанская дева”, „Камоэнс” и другие драматургические опыты). Тогда просвещенная общественность получит право благодушно констатировать: вся стихотворная (при любых оговорках — важнейшая) часть наследия Жуковского наконец-то представлена потенциальной читательской аудитории. Право-то просвещенная наша общественность обретет, но как им воспользуется — большой вопрос. Допускаю, что никак” .