“И тут, собственно, возникает „проблема языка”: для того чтобы сказать правду о войне, нужно прежде всего отказаться от сталинско-брежневского официоза, который был придуман именно для того, чтобы вытравить подлинную и страшную память о войне. Этот „пустотный канон” был нужен для умолчания и сокрытия, а не для анализа и размышления. По сути, этим же языком продолжает сегодня говорить о войне государство, и в рамках этого дискурса создаются якобы исторические сериалы, которые говорят о любой чепухе, о том, с кем спал маршал и против кого интриговал, но не говорят по-прежнему о самом главном — о том, как он воевал; под тем предлогом, что это „никому не интересно”. Если почитать воспоминания ветеранов на сайте „Я помню”, записанные уже в 2000-е годы, поражает странная, непривычная интонация — смесь абсурда и ужаса, столь непохожая на лакированный язык ветеранов на парадах Победы. Бессмысленно пытаться понять маршалов, привлекая в свидетели их любовниц, — как, впрочем, бессмысленно оценивать их действия с позиций современного гуманизма. Для понимания войны нужны новая серьезность и новый язык: не язык развлечения и не официоз — а нечто принципиально иное”.
Павел Басинский. Добро пожаловать в Маркизову лужу. — “Российская газета” (Федеральный выпуск), 2012, № 41, 27 февраля < http://rg.ru >.
“Режиссеры, театральные руководители нуждаются в поддержке власти, в том числе и финансовой. У них есть актеры, которых нужно кормить, у них — проекты, которые без денег останутся голыми фантазиями. Писателям героев своих кормить не надо, а любой их „проект” реализуется с помощью самого дешевого ноутбука. Режиссер, театральный деятель, если неграмотно выстроит отношения с властью, рискует пополнить ряды маргиналов. Писатель в нынешних условиях, стоит ему только заикнуться о своей любви к власти, рискует потерять тех читателей, которые идут на Болотную, а тех, кто стоит на Поклонной, он вряд ли много приобретет”.
“Если Захар Прилепин талантливо оплакивает своего „Санькю”, то я готов рыдать вместе с ним, потому что он страшно убедителен. Но в жизни я с этим „пацаном” иметь дела не хочу. Я вижу в нем скорее угрозу для своего обывательского существования”.
Андрей Битов. Точка или тачка? Непроизнесенная речь 4 февраля 2012-го в СПб. — “Новая газета”, 2012, № 23, 2 марта.
“Пушкин никогда для себя не рождался 6 июня и не умирал 10 февраля, так же, как и Рождество никогда не отмечалось после 1 января! Лишь две даты, благодаря тому же Пушкину, сохранились по старому стилю: 19 октября и 14 декабря”.
“Гласность, как жизнь, застала нас врасплох: попробуй вырази то, что на самом деле думаешь?”
Дмитрий Быков. Давайте лучше про Карлсона. — “Московские новости”, 2012, 10 февраля < http://www.mn.ru >.
“Начнем с того, что правильное прочтение карлсоновской трилогии — книги взрослой, умной, серьезной, для современного подростка даже чересчур, — подразумевает психоаналитический подход: с героем книги Малышом случилось примерно то же, что описано в появившемся одновременно рассказе Сэлинджера Uncle Wiggily in Connecticut, известном у нас под названием „Лапа-растяпа”. Там одинокая очкастая девочка, дочка главной героини, выдумывает себе невидимых друзей — Микки Миккирино и Джимми Джимирино, делится с ними едой, укладывает их с собою спать, сама теснясь на краешке кровати, и вообще сочиняет им полноценные судьбы, как и положено одиноким детям”.
“Другому аутичному, замкнутому и начитанному ребенку, вечному одиночке, явился демон — летающее существо образца 1833 года. Симптоматично, однако, что и Демон, и Карлсон, и Лермонтов, и Печорин — существа одной породы: они демонически разрушают все, к чему прикасаются, и делают это не по своей злой воле, а потому, что не вписываются в социум”.
“Вспомним: Демон, дух изгнанья, чувствует себя бесконечно одиноким — как Карлсон, создатель картины „Очень одинокий петух””.
“Война — не фетиш. Порой за горами оружия и грохотом не видно главного”. Олег Ермаков — о военной прозе, классической музыке, восточной философии и зарытых в песок дневниках. Беседу вела Лиза Новикова. — “Известия”, 2012, на сайте газеты — 15 февраля < http://www.izvestia.ru >.
Говорит Олег Ермаков: “Сначала я оказался на Байкале, в Баргузинском заповеднике, отправился туда за рассказами, подражая Джеку Лондону, нашедшему на севере свое „золото”. Работал лесником и писал первую повесть. Она попала в руки к одному смоленскому литератору, и он позавидовал автору, живущему в чистой тайге, посоветовал там оставаться и не лезть в писательство. Но все же отрывки из моих байкальских записок были опубликованы в заводской многотиражке, это сумела сделать моя учительница географии Елена Даниловна Погуляева. Так что „крещение” состоялось там, на Байкале”.