И фабрик Штольца — хлам, зола...
Обломовщина плодотворней,
Оказывается, была.
В некотором отношении — конечно, плодотворней, ибо все в России делается не рациональным и тяжелым трудом, а гениальным озарением либо мудрым бездействием». следующее произведение русской литературы, что мы и сделаем в следующем номере».
В следующем номере (тема — «Образ власти в литературе») Быков пишет о «Медном всаднике».
Сирена Витале. Чемодан откровений. Беседовал Алексей Букалов. — «Дилетант», 2013, № 2 (14) <http://www.diletant.ru> .
С. В. — автор книги «Пуговица Пушкина» (Калининград, 2001), — нашедшая неизвестные письма Дантеса Геккерну в архиве семьи Дантесов.
«К сожалению, как я могла заметить, многие советские и российские пушкинисты не владеют французским, что затрудняет восприятие всех смысловых тонкостей. Не только в письмах Дантеса, но и во всей той эпохе от Петербурга до Парижа или до Милана, позволю себе метафору, расстояние было меньше, чем от Петербурга до Казани! <…> Меня обвинили в том, что я защищаю Дантеса, что, будучи итальянкой, ничего не понимаю. <…> Меня также заподозрили в том, что я „соблазнила” старого барона Геккерна, потомка посланника, дабы получить вожделенные письма. <…> Единственное, что меня печалит, что книга „Пуговица Пушкина”, опубликованная на основных европейских языках, переведена на русский с английского. Допущенные там ошибки скомпрометировали мою репутацию ученого…»
Дмитрий же Быков, ведущий в «Дилетанте» рубрику «Портретная галерея», публикует большой очерк об Александре Галиче. Коротко говоря, пишет, что до последнего времени он его недооценивал («Перелом в отношении к нему произошел у меня, пожалуй, на „Песне об отчем доме”, которую, я знал, конечно, но как-то не вслушивался. Одно время мне виделась тут капитуляция».
Борис Гучков. Вслед за ветром. — «Аргамак», Татарстан, 2012, № 3 (12).
«О нет, я не против поэта Иосифа Бродского… / Но слушаю речь молодых — там одни междометия. / Из школьной программы убрали стихи Заболоцкого, / Таким вот Макаром поэту отметив столетие. // В учебниках „Тёркин” Твардовского был ещё давеча… / На части дробят монолитное, некогда цельное. / Важнее сегодня „ГУЛАГ” Александра Исаича, / Нужнее сегодня тюремное и запредельное…» Дальше жалобы на ЕГЭ и детей, растущих «бескрылыми, серыми птицами».
В номере альманаха между тем — большая толковая статья Валерия Михайлова о Лермонтове («Один между небом и землей») и любопытный этюд Вячеслава Улитина «Николай Рубцов и дети».
Борис Илизаров. Царь, генсек и историк. — Научно-методический журнал для учителей истории и обществознания «История» (Издательский дом «Первое сентября»), 2012, № 10 (613).
Сталин и образ Ивана Грозного в трудах Роберта Юрьевича Виппера. Автор книги о Грозном находился в Латвии до оккупации ее советскими войсками. С места не двигался, судя по всему, получил гарантии неприкосновенности: из Москвы к историку отправили печально известного Емельяна Ярославского, «одного из самых доверенных лиц Сталина».
«Труды и научные воззрения Виппера на происхождение христианства очень могли пригодиться пустозвонной атеистической пропаганде тех лет. Но я думаю, что главным аргументом, склонившим Виппера к сотрудничеству со Сталиным, было сообщение об искреннем восхищении вождя его книгой об Иване Грозном и посулы щедрых благ историку и его семье. Забегая вперед, отмечу: вождь не обманул престарелого профессора и давнего идейного противника коммунизма, которого публично обругал сам Ленин».
Алёна Каримова. «Через море, небеса, сушу вспять иду, как уходил раньше…» — «Казань», Татарстан, 2013, № 1 <http://www.kazan-journal.ru> .
«Я помню, как мы ехали с одного выступления в автобусе по Парижу, — народ в автобусе был разных национальностей — все оживленно болтали, в воздухе висела густая взвесь смешанной речи: русской, немецкой, французской, цыганской, турецкой… И вдруг раздался знакомый мотив: кто-то пел татарскую песню, знакомую мне с детства. Эту песню когда-то любила петь моя бабушка. Я стала прислушиваться и вдруг поняла, что поет Бухараев. Все разговоры смолкли, и минуты две-три, пока длилось это мелодичное пение, автобус плыл, словно волшебный корабль, по нарядным улицам парижского центра… Во мне никогда не было такой смелости».