— А она — не подтвердила? Никакой теории? — Я натянуто улыбнулся. Скоро кожа лопнет от этих улыбок! Уж не могла подтвердить какую-нибудь теорию! Даже в сумасшедшем доме оказалась глупее всех!
— Ну почему? Подтвердила, — продолжал улыбаться Стас. — Но старые. Давно известные.
Что дура дурой и останется! — самая старая и самая верная теория.
— Вы хотите забрать ее? — Стас как-то опередил не только мои слова, но и мои мысли.
— Да, — быстро произнес я. А что мне оставалось.
— Но вы осознаете… — проговорил он.
Осознаю. А куда денешься?
— Но… от тяги к алкоголю… вы ведь избавили ее?
Помолчав, Стас покачал головой.
— Если вам кто-то скажет, что лечит алкоголизм, бегите от такого человека немедленно. Это шарлатан! — Он произнес это, видимо, гордясь своим глубоко научным… бессилием.
— Значит… — проговорил я.
— Значит, — подтвердил Стас. Мы молчали. — У вас есть на что опереться? Заставить ее сопереживать чему-то… за что-то почувствовать ответственность? Отвлечь ее, хотя бы чуть-чуть, от постоянных мыслей об алкоголе?
— Ну… всякие… семейные притчи, — улыбнулся я.
— Слова, слова, слова! — вздохнул Стас. — К сожалению, это не то!
Ну почему же? Словами как раз удавалось мне держать наш мир в гармонии. Такая работа.
— Мне кажется, у вас нет… морального веса, чтобы влиять на нее! — произнес Стас. Второй раз. — Другой вариант, — сказал он, поняв, что подавил меня полностью, — интернат.
— На сколько?
— Как правило, навсегда. Там они становятся… тихими. И никого уже не беспокоят.
Знаю. Теща, ее мать, была там. И теперь уже нас не беспокоит. Совсем.
— Нет. Спасибо, — сказал я. Хорошо, что не сказал «нет уж, спасибо!». Держи моральный вес-то!
— Ну что ж. Я уважаю ваше решение! — Стас поднялся, протянул руку. И я ее пожал. — Значит, оформим все. Выпишем лекарства. Желательно нам до комиссии успеть. Там люди пожилые как раз, старой советской закваски, — усмехнулся. — Сторонники изоляции хронических больных в интернатах.
Это на вольном Западе, я повидал, сумасшедшие по улицам ходят!
— Так что я вам позвоню, — сказал он.
— А когда… комиссия?
— В принципе, может быть хоть завтра. Когда освободится Евсюков.
Хоть бы он никогда не освобождался!
Мы смотрели со Стасом друг на друга. Похоже, одну его прогрессивную теорию я все же подтвердил — «о бесстойловом содержании нервных больных»! Что ты несешь? Опомнись. Человек сделал все, что мог.
Держи моральный вес-то.
— Ну, всего вам доброго! — раскланялся я.
— Всего! — Стас рукой помахал. Впервые со мной дружелюбно простился.
В предбаннике я постоял, «делая лицо». Хорошо, что он есть, этот предбанник. Может, вернуться, отыграть все назад?.. Не принято это… Ну — выходи, Дед Мороз!
Радостно вышел. Она, сияя, шагнула ко мне.
— Ну, все нормально, — сказал я. — Скоро тебя выпишут.
Она боднула меня лбом в грудь, обняла.
Ради этого момента можно все перетерпеть!
Она подняла мокрое лицо.
— Неужели я окажусь в моей квартирке? — мечтательно проговорила она. — …Отец, конечно, со своей банкой меня встретит!
Это уже казалось ей счастьем!
— …Пошли. — Она вдруг ухватила меня за ладонь.
— …Куда?
— Пошли. — Она мотнула головкой.
Втянула меня в столовую. Там сидели последние обедающие. Седая краснолицая нянечка скребла половником по дну большой кастрюли.
— Дай ей денег. — Сияя, Нонна указала на нее. — Она хорошая…
— Чтоб этого не было! — рявкнула та. И добавила добродушно: — Уж садитесь — покормлю вас.
— Ешь, Веча, ешь! — приговаривала Нонна.
— …Сладко на вас глядеть! — вздохнула нянечка.
На крыльце я стоптал снег, открыл парадное. На лестнице повстречал нашу соседку сверху, Лидию Дмитриевну.
— Как там Нонночка? Поправляется? Мы все так любим ее тут, ждем!
— Поправляется! — бодро сказал я. — Скоро появится… наше красное солнышко.
— Замечательно!
Лидия Дмитриевна прошла. Я поднялся… Придется так и сделать, как сказал… Тяжело с моральным весом-то!
Глава 14
Об этом, вспомнил я, Нонна мечтает, но пока что отец встретил меня с банкой жидкого золота. Специально ждал? Да нет, думаю. Все рассыпалось. Раньше это как-то регулировалось ее приходом, теперь — ничем. Отец рассеянно брел, не замечая меня. Все рассыпалось. Вокруг страданий ее, пока они были здесь, все держалось. Но ничего. Скоро опять этот стержень появится. Нонна придет. Подготовились? Духом воспряли? Конечно! А как же еще?