Можно назвать еще несколько имен. Валерий и Наталья Лапикуры с их ретро-циклом из шести повестей «Инспектор и кофе» о киевском угрозыске 1970-х годов; к достоинствам цикла можно отнести достоверно переданную атмосферу того времени; это, пожалуй, единственный у нас «милицейский детектив» — серия, объединенная фигурой следователя, и потому наиболее близкая к классическому детективу. И переиздания были, и намерения снять сериал, но особого успеха тексты не имели, даже на небогатом отечественном рынке.
Пробовала себя на детективной ниве и Евгения Кононенко — автор женской прозы, весьма заметный в Украине и даже за ее пределами [39] . В самой нашумевшей ее книге «Имитация» (2001) частное расследование якобы случайной гибели киевской интеллектуалки оборачивается гибридом все того же «женского романа», романа-реконструкции (кем была убитая?) и романа социального. Несмотря на некоторую жанровую размытость, это все-таки детектив — но позиционирование текста не вполне соответствовало содержанию. Акунина некогда объявили «русским Эко»; о Кононенко пишут статьи, где «Имитацию» провозглашают «бестселлером для элитариев» и находят в романе отражение юнговской теории «персоны», а то и «экзистенциальные проблемы сквозь призму детективного жанра». Предполагается, что это свидетельствует о художественной ценности и глубине текста.
Разумеется, детектив легко поддается архетипическому анализу (как и другие жанры масслита); конечно, тема «бытия и ничто» в нем возникает как бы сама собой (Эко фантазировал о том, что будет, если потомкам из всего мирового кинематографа останется одна серия «Коломбо», — какие глубины в ней обрящут?). Критика все так же продолжает то восхвалять детективы как коммерческий продукт, то проклинать их ровно за то же, то вчитывать в них сакральные смыслы — однако понимания природы жанров вообще и жанра детектива в частности не прибавляется.
Поэтому к детективщикам приписывают и тех, кто ими на деле не является, — например Андрея Куркова, который действительно старается работать на «элитариев» (причем преимущественно западных), используя элементы детектива, фантастики, сатиры — вообще чего угодно, — как ему заблагорассудится. (Не будем же мы относить к какому бы то ни было «чистому жанру», скажем, Пелевина?)
Что говорить о принципиально внежанровом Куркове! В детективщики нет-нет да и запишут гораздо более жанрово определенных авторов — известного читателям «Нового мира» Юрия Винничука с его «химерной прозой» или Владимира Ешкилева, уж точно пишущего фантастику, пусть и неформатную. Критики автоматически делают стойку на детективную интригу, которая в качестве инструментария используется и далеко за пределами жанра — хотя бы и в «Гарри Поттере».
Что же получается? Легкоузнаваемые жанровые элементы способствуют коммерческому успеху — а зачастую и просто литературному, — но, как вы могли убедиться даже из наших кратких аннотаций, детектива в чистом виде так и нет, зато имеется множество жанровых «надстроек». Делаются порой очень интересные вещи — скажем, «Столп самодержавия, или 12 дел Ивана Карповича Пидипрыгоры» (2011) Владислава Ивченко и Юрия Камаева [40] , цикл новелл, образующих своего рода мениппею: рубеж XIX — ХХ веков, агент киевской охранки, расследующий то политические дела (от бомбистов до мазепинцев), то сенсационные уголовные преступления, из которых может вынырнуть что угодно, вплоть до сюжета «Чужой против Хищника». В результате — перед читателем предстает этакий украинский Швейк, пародирующий саму идею ретроутопии… и вообще мемы массового сознания, как современные, так и столетней давности. Здоровый, позитивный и очень украинский постмодернизм, играющий буквально во все одновременно, — а жанровая модель вполне детективная.
Спорадические набеги на жанровую территорию предпринимаются постоянно: за детектив берутся то авторы хоррора (Наталья и Александр Шевченко), то маститый тележурналист (Юрий Макаров), то мелькнет в премиальных списках молодой автор и снова исчезнет; не говорим уж о творцах откровенного трэша (Ирэн Роздобудько). Проблема еще и в том, что в жанр нередко вторгаются люди, имеющие о нем и о его разновидностях самое смутное представление. Руководствуясь принципом «кашу маслом не испортишь», они могут затолкать в одну книгу убийство в закрытой комнате или действующую в тишине коварную отравительницу — и эффектную «голливудскую» погоню в финале. Как ни взбалтывай, а смешать это невозможно; в результате книга разлетается на клочки.