Именно эта братия-дипломатия обратилась — к кому бы вы думали?.. — непосредственно, напрямую к самому товарищу Зимянину, тогдашнему секретарю ЦК по пропаганде, с нижайшей просьбой: запретить спектакль во МХАТе. При этом аргументация была такой: вспомните, пожалуйста, дорогие советские товарищи, с чего началась “пражская весна”?.. Как известно, с дискуссии о Кафке. Что же получается?.. Вы вводите к нам танки, чтобы задавить дубчековский социализм с человеческим лицом, и когда он уже наконец задавлен, сами, в своей Москве, в самом авторитетном театре возрождаете того самого Кафку, от имени которого нас всех до сих пор трясет?!
Товарищ Зимянин откликнулся немедленно. Один звонок в Министерство культуры: что там у вас за Кафка какая-то во МХАТе?.. Ну-ка, живо, чтоб никакой Кафки... Чтоб даже духа его там не было!..
И — удушение произошло, в Минкульте тотчас сделали под козырек... Кстати, коммунисты-чехи обращались к тов. Зимянину, можно сказать, по блату — он много лет проработал в Праге главным редактором интеркоммунистического журнальчика…
Кстати о МХАТе… Я случайно оказался там в тот день, когда его посетил сам Леонид Ильич Б. Вернее, на выходе из МХАТа. И был поражен увиденным. Было пять часов вечера, до начала спектакля, значит, часа два. Темновато на улице. К главному входу подъезжает военный автобус, из него выходит взвод солдат... с чайниками в руках.
Не сразу я сообразил, что в чайниках — кипяток!
Строгой шеренгой солдатики стали подыматься по заснеженной лестнице, поливая кипятком из чайников каждую каменную ступеньку. Адов пар поднимался к их лицам — никогда не забуду эти полусогнутые фигуры, этот пар и эти чайники... Сюда бы Феллини с кинокамерой — были бы кадры, достойные его имени. Вот он, подлинный соцреализм, нарочно не придумаешь.
Китайский труд советских воинов увенчался успехом — через десять минут очищенная таким образом от снега лестница могла принять святые ноги генсека с гарантией, что он не поскользнется при посещении театра, играющего сегодня лично для него спектакль о великом Ленине.
Так победим.
И — победили. Где ты сейчас, Пенек?.. Куда запропастился?..
ВААП, конечно, замечательно продал “Историю лошади” во многие страны мира. Началось с Японии, затем постановки в Челси-театре (Нью-Йорк) режиссером Бобом Кэлфином и далее в связи с успехом перенос спектакля на Бродвей, где на сцене театра Хелен Хейс “Strider” (буквальный перевод непереводимого слова “Холстомер” звучал как “шагист”, ведь у Толстого этот конь холсты шагами мерил, — столь ровный шаг у него был!) с подзаголовком “Story of the Horse” шел в течение года по восемь раз в неделю в тысячном зале — как раз напротив самые знаменитые бродвейские “Шуберт-театр” и “Мажестик-театр” в двух минутах ходьбы от Таймс-сквер — сердца Манхэттена... Десятки положительных рецензий в “Нью-Йорк таймс” и других газетах США.
И потом еще двадцать региональных театров — от Чикаго до Лос-Анджелеса — ставят мою пьесу с моей музыкой. Затем стокгольмский Статс-театр, финские, датские, голландские, итальянские постановки...
“Холстомер” шагает по миру. Отовсюду в ВААП приходят приглашения на мое имя — ждем тогда-то и тогда-то на премьеру. Эти приглашения от меня тщательно скрывают. Вместо меня на зарубежные премьеры “Холстомера” ездят так называемые “представители ВААПа” — чиновники из отдела театров, другие, совершенно посторонние лица. Я узнаю об этих поездках (не всех, конечно, а некоторых) постфактум. Естественно, “представители” ездят за счет приглашающей стороны, но “за дорогу” туда и обратно платит ВААП. То есть поездки осуществляются практически за мой счет.
В Москву из США приезжает Эдит Марксон — чудная женщина, работающая над совместными американо-советскими программами. Она пытается вытащить меня в Америку, ведет переговоры с Министерством культуры СССР и с тем же ВААПом. Бесполезно. Ей кивают, но я никуда не еду.
Приезжает из Америки Лия Сигл — официальный агент ВААПа в США. Она тоже делает все возможное, чтобы советский драматург, чья пьеса идет на Бродвее (а это не часто бывает, вернее, и по сей день ничего подобного не было и нет), посмотрел свою работу в исполнении американских актеров. Хрена с два. Отказ. Почему? Объяснения не даются.