Поскольку ничего существенного в Линэне не происходит, и в «Черепе из Коннемары» продолжают обсуждать новости семилетней и десятилетней давности, каждое, даже минимальное, событие разрастается до уровня «вавилонской шахты».
Пьяному подростку Мартину (М. Орлов) сегодня повезло — ему не только разбили голову, но и позволили напиться, дали ключи от машины и показали, как можно играть с черепами, разбивая их молотком.
Намедни выпал Мартину целый бенефис: не было ни гроша, да вдруг алтын вовлеченности в чужие жизни — эксгуматора Мика Даута (И. Маленьких) и его жены, погибшей вечность назад.
В прошлой «серии» Иван Маленьких играл старуху, теперь, значит, старика, то есть в «Черепе из Коннемары» он как бы «на новенького», а вот Михаил Орлов — точно такого же инфантильного паренька, вестника инфернальных сил, приносящего новые сведения о человеке.
По итогам двух первых частей именно этот кривляющийся и преувеличенно жестикулирующий отрок во вселенной оказывается не только связующим звеном между мирами, но и главным проводником того самого распада, который притаился в углах и сочится мертвенным светом со стороны кладбища. Посмотрим, что произойдет с его «темой» в третьей части.
А вообще-то творческая метода Сергея Федотова и стиль, в котором поставлена «Линэйнская трилогия», становятся очевидными, если внимательно изучить репертуар театра «У моста», помещенный в программке.
Открывают его три спектакля, поставленные по произведениям Михаила Булгакова, дальше следует трилогия по Николаю Гоголю (правда, самый известный спектакль театра — это «Панночка» Нины Садур, но в основе-то ее все тот же Николай Васильевич) и трилогия по Шекспиру («Гамлет», «Ромео и Джульетта» и «Двенадцатая ночь»).
Юмор и сатира, замешенные на инфернальности (к постановке готовятся Кафка и Достоевский), сочетают острые памфлетные краски с традиционностью проживания.
Не взрывом, короче, но всхлипом.
«Сиротливый Запад»
Третья часть «Линэйнской трилогии» окончательно убеждает: три серии Макдонаха соотносятся в духе гегелевской триады как тезис («Красавица из Линэна»), антитезис («Череп из Коннемары») и синтез («Сиротливый Запад»). Распад социума (семьи, общественных институтов) задает траекторию падения; другое направление — «роста человечности» — нарастает прямо пропорционально нарастанию энтропии.
Два бесполезно инфантильных брата погрязли в бессмысленной вражде, которая на самом деле — проявление любви. Просто мальчиков, Вэлина (Сергей Детков) и Коулмена (Владимир Ильин), никто не научил любить.
Именно это и пытается исправить священник Отец Уэлш (Иван Маленьких). Исправить ценой своей жизни. «Сиротливый Запад» — самая сентиментальная часть трилогии, самая драматургически выстроенная и однозначная.
Градус скорбного бесчувствия зашкаливает настолько, что рассудочная пропасть оборачивается первыми робкими ростками человечности. Здесь Сергей Федотов точно следует за драматургом, переставая разыгрывать действия и акценты, перпендикулярные написанным.
Здесь Федотов и его актеры совпадают с самодостаточным течением текста, из-за чего в финале случается не катарсис (катарсис в этом безвоздушном пространстве невозможен), но, в соответствии с русской традицией «милости к падшим», проявляется сочувствие. Что в нынешней ситуации уже немало.
Так, собственно говоря, и проступает режиссерский замысел медленного приближения к моралистическому пафосу первоисточника, аранжированного шокирующими поворотами только для того, чтобы обнажить неизбывность «общечеловеческих ценностей».
Книги
Мария Галина. На двух ногах. М., “АРГО-РИСК”; “Книжное обозрение”, 2009, 88 стр., 300 экз.
Новая, четвертая книга стихов Марии Галиной — “Кто рыщет в ночи по садам, / как будто какой-то Саддам, / кто прячется здесь под мостом / как будто бы Гитлер с хвостом, / кто в окна ночные стучит, / кто ухает страшно из тьмы, / кто страшной ногою сучит? / Но не испугаемся мы. / Вот Федор стоит с топором, / вот Коля сидит за столом, /и баба идет по двору, / похожая на кенгуру”.