Николай Кононов Воплощение Леонида
Клим Каминский Народная душа
Владимир Коробов Дальневосточные экспедиции князя Э.Э.Ухтомского...
Разумеется, это индивидуальный, вкусовой выбор. На Улове выставлено еще несколько очень даже достойных текстов (но все-таки, к сожалению, не так много, как хотелось бы).
Лично для меня открытием стало имя Дмитрия Новикова , представленного рассказом “Муха в янтаре” . Рассказ удивляет и радует и темой, и уровнем, и достаточно сложной философской мыслью. Внешне все просто, без затей: несколько матросов корабельной медицинской службы после месяцев плавания отправляются с корабля на берег для получения медицинского инвентаря - вот этот день, и даже не весь, только несколько часов их поездки и описаны в рассказе. Ничего особенного с матросами не происходит, и одновременно - происходит. Происходит то, что будут помнить они всю жизнь - то редкое и необыкновенно острое переживание полноты жизни, явленной здесь героям в севастопольском утре, солнце, в виде раннего пляжа с девушками, вкуса выпиваемого у магазина белого крымского портвейна под копченую кильку и черный хлеб, под мужской разговор за жизнь и женщин. Пережитое героями состояние вплавляет их в жизнь, в то, что не обманывает и не может обмануть, независимо от того, что потом произойдет с этими людьми, вплавляет как муху в янтарь, вплавляет в вечность. Вынужден извиниться здесь за некоторую “возвышенность” своей лексики - в рассказе самого Новикова нет и налета выспренности. Мы уже привыкли к тому, что на подобные и близкие темы в современной прозе принято обычно говорят с барочной почти усложненностью, с использованием огромного количества историко-литературной, философской и прочей символикой. “Муха в янтаре” написана почти с бунинской или казаковской “простотой” и непринужденностью. И автору дается может быть самое сложное в прозе - не описать, не назвать, а изобразить, прожить в слове некое философское обобщение жизни. (Сведения о самом Дмитрии Новикове, достаточно скудные, содержатся на его персональной странице в “ЛИТО им. Стерна ” http://www.lito.spb.ru/members/novikov.html) : тридцать три года, родился и вырос в Петрозаводске; действительно, служил три года на флоте, медик по образованию и какое-то время по профессии, ныне - “мелкий рантье”, любит “всех и все, кроме жлобов”, в частности, Достоевского, Фолкнера, Сэлинджера, Борхес, Довлатова, Кортасара Феллини, Тарковского и т. д. Печатается, судя по всему, мало, больше - в Интернете. Короче, нормальная писательская биография по нынешним, а за исключением Интернетеа, и прошлым временам.)
Приятной неожиданностью оказался рассказ казалось бы уже хорошо известного по его газетной и интернетовской эссеистике - интересной, острой, но не более того - Леонида Костюкова “Верховский и сын” . У рассказа почти романная плотность - хроника трех поколений мужчин одного рода, точнее не рода (род прерывается историческими потрясениями ХХ века) а переходящей от поколения к поколению некоего инстинкта отцовской любви - в рассказе этом как бы воплощающем неистребимость самой жизни.
Далее в моем списке идут имена в особом представлении не нуждающиеся Марина Палей, Асар Эппель, Николай Кононов - высокая репутация этих литераторов уже давно сложилась и существует и вне Интернета. А рядом - совсем еще молодой, но уже отмеченный публикацией рассказов в “Новом мире” многообещающий дебютант Сергей Шаргунов . Тут для читателя не будет особых открытий.
Открытием этого литературного конкурса становится еще одно выведенное ходом конкурса обстоятельство. Поскольку этот конкурс впервые отказывается от разделения произведений на “бумажные” и “интернетовские”, то есть, делается попытка вывести писателей из замкнутой, сугубо интернетовской резервации авторов в открытое поле литературы, то было очень интересно, чем эксперимент кончится. Отодвинут ли тексты бумажных авторитетов интернетовские сочинения как слоны пешку, или..?. Получилось “или”. При чтении выставленных на “Улове” текстов абсолютно не чувствовалось присутствия или отсутствия в какой-либо специфически-интернетовской метки. Эти тексты заставляли думать о литературе и только. И при сопоставлении этих текстов, честное слово, не было потребности в каких то дополнительных, специальных критериях. Конкурс показал то, что очень легко было предположить изначально - для художественных текстов есть только одна вопрос, литература этот или нет. Все остальное - от лукавого. Все остальное - вопросы авторских самолюбий, тусовочных амбиций, не более того. Но далее по порядку. Казалось, что в условиях конкурса “Улов” есть очевидный изъян - наличие только двух номинаций - Стихи и Проза - которые затруднят работу конкурса, сделают неизбежной путаницу в жанрах; что логично было бы ввести, какминимум, еще одну номинацию: “эссе”. Но на практике нынешние првила конкурса не осложнили, а напротив, упростили работу жюри с текстами, претендующими на жанр эссе. Условия эти как бы подразумевают в оценке эссе первенство художественной состоятельности текста. Вот эссе умного тонкого знатока поэзии, опирающегося еще и на собственный опыт поэта, Елены Шварц “Земная плерома” , интересный текст, но проблем для меня как члена жюри не ставит - это умные проницательные литературно-критические заметки, Это не эссе. А вот эссе Сергея Морейно “Непонятный, но возлюбленный Целан” о Пауле Целине - это, прежде всего, “филологическая” проза, разумеется тексмт Морейно содержит интересные сведения о поэте, и некий очерк поэзии, но главное, на чем сосредоточен текст - на создании художественного образа поэта и его поэзии, и соттвественно, в тексте присуствует и сам автор эссе. Собственно, это (наличие автора-художника. А не только исследователя) и определяет жанровую принадлежность текста Морейно - пере нами эссе.