Александр Неклесса. Мир после 11 сентября: логика глобальной трансформации. — “Москва”, 2002, № 3.
“<...> происходящие в настоящее время события есть не что иное, как „вертикальное”, диахронное столкновение цивилизаций. Иначе говоря, происходит столкновение современного мира не с теми культурами, которые хорошо нам известны и существуют на планете в проявленном виде, но с некой тенью, призраком цивилизации, нависающей из будущего”.
Андрей Немзер. Заметка для полосы “На рынке”. Издательство “Ад маргинем” запустило новый продукт. — “Время новостей”, 2002, № 82, 13 мая <http://www.vremya.ru>
“Читая [Владимира] Сорокина, „умник” формально отрекается от своей „элитарности” (в „цивилизованном мире” дебиловатость давно почитается высшим интеллектуальным шиком), а образованец ощущает себя „продвинутым”...”
“Ну вот Сорокин и подвел итог своему творчеству. Написал главную книгу своей жизни [роман „Лед”]. Отжал из текста все стилистические заимствования, весь советский новояз, все достоевские рыдания. Избавился, насколько смог, от кала. Сполоснул, высушил на солнце, разгладил. Что осталось? Немного, — считает Остап Кармоди (“Газета.Ru”, 2002, 29 марта <http://www.gazeta.ru/2002/03/29> ). — <...> Обнаружилось, если подвести итог, совершенное мастерство и полное отсутствие фантазии. Великий ремесленник, никакой творец”.
“Осталось выяснить только — зачем? <...> Стандартный метод, стандартные темы, стандартный сюжет, стандартные приемы, не по-сорокински убогий бедный скучный язык... <...> Типа теперь такой крутой и признанный, что можно гнать, как Ахматова какая, любую пургу, потому что все равно купят?” — язвит Денис Яцутко в сетевом литературном журнале “Топос” <http://www.topos.ru>
Ср.: “Новая вещь под названием „Лед” — основательный аргумент в пользу того, что теперешний Сорокин способен писать занимательно, просто, прозрачно и тривиально <...>”, — считает Дмитрий Ольшанский (“Время MN”, 2002, № 57, 2 апреля <http://www.vremyamn.ru> ).
“Мир „Льда” в отличие от ранних, подчеркнуто концептуалистских романов — мир уже победившей энтропии, торжествующего „гнилого бридо””, — пишет Кирилл Куталов-Постолль (“Ex libris НГ”, 2002, № 13, 11 апреля).
“Кажется, именно сейчас Владимир Сорокин написал свою лучшую на сегодняшний день книгу, наиболее цельную, точную, смешную, именно что сорокинскую, — считает Дмитрий Бавильский (“Русский Журнал” <http://www.russ.ru/krug> ). — <...> Поразительно, как Владимиру Сорокину удается так по ветру держать нос: сегодня обществу, как никогда, необходим образ положительного героя, пропаганда правильного образа жизни, наконец, светлая идея, которая могла бы замотивировать наших растерянных современников на всяческие разнообразные трудовые и творческие свершения”.
“„Лед” — это первый для меня роман, где на первом месте не форма, а содержание, — говорит Владимир Сорокин („Грани. Ru ” <http://www.grani.ru> ). — <...> Можно сказать, что „Лед” — это реакция на разочарование в современном интеллектуализме”.
“Я попрощался с концептуализмом, — говорит Владимир Сорокин в интервью журналу „Итоги” (2002, № 11 <http://www.itogi.ru> ). — <...> Но можно сказать, что в целом роман [„Лед”] ницшеанский”. А также: “<...> я лишний раз убедился, что телевидение — это мясорубка, превращающая людей в фарш. <...> Но господство визуальных практик сходит на нет. Я думаю, что литературу рано хоронить, и жду в ней новых прорывов в ближайшие годы”.
“Крест я ношу”, — говорит Владимир Сорокин в интервью журналу “Огонек” (2002, № 17, апрель).
Виктор Никитин. Рассказы. Предисловие Олега Павлова. — “Подъем”, Воронеж, 2001, № 12.
Воронежская проза. Городская.