Выбрать главу

Александр Тарасов. “Сегодня движущая сила народных волнений — пенсионеры”. Беседу вел Александр Мешков. — “Литературная газета”, 2005, № 21-22, 25 — 31 мая.

“Сегодня же самый обездоленный социальный слой у нас — пенсионеры. Поэтому они вполне могут выступить в качестве „стартового элемента” народных волнений, увлекая за собой других. Этими другими окажутся в первую очередь студенты, если их коснется „расширение коммерциализации” образования”.

Виталий Третьяков. Россия без истории. — “Российская газета”, 2005, 12 мая.

“Когда твою национальную историю (тем более такую сложную, как у России) оспаривают (в политически выгодном для себя ракурсе) другие — это, повторюсь, нормально. Когда в твоей собственной исторической науке ведутся острейшие дискуссии относительно разных исторических фактов и событий — это еще более нормально, а кроме того — плодотворно. Ненормально только не иметь никакой четкой концепции национальной истории. А это именно то, что мы наблюдаем сегодня в России. <…> Во-первых, мы нуждаемся в такой современной истории России, которая бы: 1) опиралась на лучшие достижения русской дореволюционной и советской исторической науки; 2) рассматривала историю России как непрерывную (без якобы выпадения России из всемирного исторического процесса) и 3) как единую, то есть гражданская война как исторический факт не должна приводить к появлению двух отрицающих друг друга историй одной страны; 4) рассматривала историю России как Государства Российского и одновременно как русской (российской) цивилизации, породившей внутри себя не только саму Россию, но и еще целый ряд государств и стран…”

Михаил Успенский. Конь уносит Сученко в иное царство. — “Книжное обозрение”, 2005, № 17 <http://www.knigoboz.ru>.

К 110-летию Владимира Проппа. “Кстати, бытует известное утверждение, что в литературе существуют всего тридцать два сюжета и что установил эти рамки якобы Пропп. Неправдычка, упрощение, а зачастую и оправдание плагиата. Читать надо внимательней. По Проппу, в сказке есть начальная ситуация (всегда варьирующаяся) плюс 31 функция действующих лиц. Лица эти можно вводить, а можно и не вводить. Так что никаких рамок нет. В шахматах те же тридцать две фигуры (случайно ли?), а число комбинаций беспредельно. Нот опять же всего семь, а музыки явный переизбыток...”

См. также: “Роман Михаила Успенского „Невинная девушка с мешком золота” (М., „Эксмо”) похож на прославившую автора трилогию о похождениях Жихаря и его побратимов. Снова русскому (ерусланскому, посконскому, тартарскому, гиперборейскому, многоборскому и проч.) богатырю надлежит спасти человечество и мироздание, а для того отправиться в рискованное путешествие. Снова супротивником простодушного и хитрованистого витязя выступает сам Князь мира сего. Снова разудалый герой обретает в странствии симпатичных (но временами невыносимо вздорных) помощников. Снова повествование изобилует литературными реминисценциями, кавээнными репризами, аллюзиями на политическую и (бес)культурную современность. Снова приходится разбираться с вывихнутым пространством и искореженным временем, бороться за две единственно стоящие вещи — звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас…” — пишет Андрей Немзер (“И сказка не скоро сказывается. Михаила Успенского с пути не собьешь” — “Время новостей”, 2005, № 82, 14 мая <http://www.vremya.ru> ).

Лев Усыскин. Домашние рассуждения о наказании смертью. — “ПОЛИТ.РУ”, 2005, 14 мая <http://www.polit.ru>.

“При соблюдении определенных условий сам факт судебной ошибки уже не имеет большого значения. Так, если, допустим, на смерть осуждают только людей вторично совершивших убийство с отягчающими обстоятельствами, то эффект судебной ошибки почти нивелируется. И это довольно справедливо: человек выбрал загодя, до момента инкриминируемого преступления, путь, несущий в себе риск стать жертвой роковой судебной ошибки, — это его выбор, а значит, его ответственность. Этот момент, кстати, довольно хорошо прочувствован в нашем житейском сознании — все мы знаем, что определенная жизненная стезя почти неминуемо приводит к печальному концу”.