Александр Мелихов. Бедные фашисты. — “Новое время”, 2006, № 17, 30 апреля.
“У простого человека, обладающего примитивной, лишенной противоречий и неопределенности идеальной моделью социального бытия, просто нет другого выбора: если он выходит из круга своих повседневных забот и принимается за вопросы исторического масштаба, он с неизбежностью становится фашистом того или иного цвета, ибо фашизм и есть бунт простоты против непонятной и ненужной сложности социальной жизни”.
Петр Милосердов. Наше государство и наша революция. — “АПН”, 2006, 10 апреля <http://www.apn.ru>.
“<…> народ уходит из страны . Он уходит как буквально — на тот свет, за кордон, так и в переносном смысле — в водку, наркотики. Большинство же — уходит в никуда, в попытку построить свою жизнь без российского государства. Как угодно — лишь бы не видеть физиономий российских властителей. Не связываться с ними. Не быть обязанными. Не голосовать, не выбирать, не участвовать. Сегодня Россия стала чужим государством для большинства своих граждан, которые бы и рады избавиться из него, „выехать” в переносном смысле слова, отказавшись от кургузого эрэфовского подданства, но их пока никто и нигде не ждет”.
Юрий Милославский. Трудновыносимый. — “День литературы”, 2006, № 4, апрель.
“Такую ненависть коллег, пожалуй, никто до Бродского в истории русской литературы не вызвал. Этою ненавистью прикровенно писаны если не все, то добрые три четверти мемуаров, оставленных современниками поэта”.
См. также: Владимир Соловьев, “Плохой хороший еврей” (глава из романа “ Post Mortem . Запретная книга о Бродском”). — “Слово/Word”, 2006, № 50 <http://magazines.russ.ru/slovo>.
Юнна Мориц. И в черных списках мне светло. Стихи. — “Литературная газета”, 2006, № 15, 12 — 18 апреля.
......................................................
С вами — отмытый Гитлер,
С нами — грязная Дитрих,
С вами — таланты гестапо, с нами — грехи Марлен.
Всеми играют красками деньги на ваших палитрах.
Мы платим Марлен люблями —
За распущенность, за гормоны,
За наглость не сдаться в плен,
За ваши плевки — в обмен
На ее отвращенье к фашистской яме,
Где поете вы соловьями.
(“Пункт обмена”)
Мучительная привилегия быть не таким глупым. Славомир Мрожек беседует о своей жизни. Беседу вела Катажина Яновская. — “Новая Польша”, 2006, № 3.
“— Сьюзен Зонтаг в своем эссе „О фотографии” пишет, что фотографирующий приобретает власть над тем, кого он фотографирует .
С. М.: Тоже мне великое открытие”.
Анатолий Найман. Помаргинальнее! — “Большая политика”, 2006, № 4 (6), апрель.
“Наше знакомство [с Ахматовой] случилось, когда ей исполнилось 70, мне 23. Нельзя было не заметить, что она не принадлежала тогдашнему, а возможно, и предшествующему, и никакому, текущему моменту вся . И что она принадлежала времени в целом — от первых дней творения до конца света, — тоже нельзя было не ощутить. Но чего я тогда не видел, это что она участвовала как один из созидателей в том периоде русской культуры, поэзии, искусства, литературы, который начался, положим, с Кантемира и Ломоносова <…> — и кончается именно ею. А когда увидел, периода уже не существовало”.
Cм. также: Анатолий Найман, “О статуях и людях” — “Октябрь”, 2006, № 3 <http://magazines.russ.ru/october>.
Олег Неменский. Уход с Равнины. — “АПН”, 2006, 5 апреля <http://www.apn.ru>.
“На сей день русские — единственный крупный народ на всей территории Европейской части света, который не имеет ни одного института самоуправления даже на уровне культурной жизни. За русскими оставлено право только на фольклорные коллективы и на общества по изучению русской культуры прошлых столетий. Конституция РФ не признает даже потенциального существования такой правоспособной корпорации, как „русский народ”, не имея во всем своем тексте ни одного упоминания о чем-либо „русском”, кроме государственного языка. Само имя русское хоть нигде и не запрещено, но законодательством и не предусмотрено — оно просто выведено из сферы приемлемой юридической лексики. <…> Придание Российскому государству национально-русского характера, способного сделать его „политическим органом русского народа”, — это революция, это принципиальный поворот во всей истории Восточно-Европейской равнины и нашего народа. Это в значительной степени разрыв с традицией”.