ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ДНЕВНИК ДМИТРИЯ БАВИЛЬСКОГО
«Окна и фабрики» Александра Бродского в Галерее Марата и Юлии Гельман
Гипотеза, требующая очередного подтверждения, уже неоднократно здесь высказывалась: для того чтобы современное произведение искусства производило должное (сильное) впечатление, нужно, чтобы оно сидело меж нескольких жанровых стульев.
Тут прежде всего важны и жанровая неопределенность, и смещение зрения в сторону быта и обыденных проявлений жизни: SMS вместо стихотворения, придорожное граффити вместо фрески и вид из окна, замещающий фотографию.
Ну, или осознание себя внутри романного пространства или кинофильма, когда точно не определишь, что ты играешь — комедию или мелодраму, драму абсурда или фарс.
В мире и венах накопилась некоторая усталость от наработанных раннее форм, более не работающих, пробуксовывающих, бессовестно (выхолощенно) коммерциализировавшихся. Достигших своего запредельного уровня некомпетентности — диетически разбавленных и потому хорошо продаваемых. Именно поэтому сфера поисков в который раз смещается в сторону формы, правда, ставшей в ситуации массового жизнестроительства менее управляемой, более стихийной.
Превращение SMS в поэзию возникает не из одного желания стихи писать (хотя и из-за этого, разумеется, тоже), просто сегодня нельзя иначе, количество все равно когда-нибудь переходит в качество. Смотри: постоянные послания вырабатывают особые языковые чешуйки-ячейки и дополнительную плотность формулирования, уместную именно что в поэзии или в сочинении аннотаций.
Вот и выходит, что быт опять определяет бытие искусства, хотя может быть и наоборот, конечно, но архитектура, даже «бумажная», — деятельность обязательно прикладная, оттого и замотивированная жизнью, даже и в самых отвлеченных своих проявлениях.
Это я постепенно подбираюсь к работам Александра Бродского, пытаясь отложить формулирование, так как крайне сложно определить их жанр, построенный на кругах все далее и далее расходящихся метафор. Это и живопись и скульптура, фотография и видео, но еще и сценография и дальнейшее развитие архитектурной мысли, с обязательными чертежами, трехмерными моделями и визуализациями в ArchiCAD(графическом программном пакете для архитекторов). Но — одновременно — и не то, и не другое, и, тем более, не третье-четвертое.
Обычно так говорят про оперу или про балет — синкретическое, мол, искусство, но у Бродского все еще сложнее устроено: ведь для каждого своего объекта правила формулирует и задает он сам; посему обобщать можно лишь постфактум, своевольно подтягивая стропы концептов вслед за рискнувшим высунуться на волю парашютистом.
Так сама себя задает природа, живая и неживая; так движется жизненный цикл, наворачивая круги, постепенно превращающиеся в восьмерки, когда смена времен года оборачивается путешествием и едва ли не приключением.
«Окна и фабрики» (2009)
Время года — весна
Вид искусства — сценография, литература
Поэт — Бас ё
Стихотворение — хокку
А если проза — «Записки у изголовья»
Писатель —?
Напиток — чай с лимоном, грог
Композитор — Гайдн
Опус — «Времена года», весна
В Галерее Марата и Юлии Гельман на Винзаводе законопатили окна, окончательно погрузив выставочное пространство в полумрак. Не знаю, меняли ли освещение в рабочих кабинетах, подсвечивающих «Окна и фабрики» терпким настоем вечернего чая, но теперь свет этот, сочащийся с террасы наверху, выглядит намеренно участвующим в экспозиции — настолько точно он рифмуется с другими световыми акцентами-пятнами. Например, камельком, запрятанным вглубь макета полуразвалившейся фабрики (всего их тут три, и каждый из них запаян в пластиковый аквариум и заполнен дымом, из-за чего на прозрачных стенах аквариума видны невидимые доселе разводы протиравшей их тряпки, отпечатки касавшихся их пальцев).
Третья составляющая терцета — отдельно стоящая у входа в галерею витрина с инсталляцией внутри: крупная соль играет здесь роль пляжного песка, а использованные чайные пакетики с нарисованными на них профильными изображениями, поставленные аккуратными рядами, играют в ряды надгробных плит, чье количество умножается спрятанными в витрине зеркалами.