Вайноты, приготовив оружие к бою, выстроились в одну длинную неплотную линию и двинулись к становищу. Когда показалась верхушка большого чума, Няруй остановился и пустил в небо первую, сигнальную стрелу с черным оперением. Было видно, как стрела, направленная умелой рукой, разорвала серый дымок очага. Вайноты ждали появления врага или хотя бы ответного выстрела, но не дождались ни того ни другого.
— Сдается мне, что в становище никого нет, Мэбэт сбежал со своим выводком! — крикнул Няруй и жестом приказал двигаться дальше. Вся линия вооруженных людей быстрым шагом начала приближаться к жилищу любимца божьего. Становище действительно казалось безлюдным, только три оленя, стоявшие поодаль один от другого, жевали рассыпанный перед ними сухой мох.
В большом чуме, из которого струился дым, Вайноты обнаружили Ядне. Жена врага сидела у очага и занималась шитьем: по виду она ничуть не испугалась появления людей с оружием. В двух других чумах было пусто — даже очаги остыли.
— Где твой муж и твой сын? Где наша девушка Хадне? — спросил Няруй.
Ядне ответила почти равнодушно:
— Почем мне знать, где они? Должно быть, ушли воевать с вами.
— Их не было…
— Почем мне знать, — с тем же равнодушием повторила Ядне. — Мужчины не говорят женщинам, как и где они собираются воевать, — это их, мужчин, дело.
— Вставай, пойдешь с нами. — Няруй приблизился к жене врага и крепко схватил ее за капюшон малицы. Злость проснулась в вожаке Вайнотов.
— Так-то Мэбэт любит тебя, что в первый день войны бросил на волю врагов. Может, ты уже слишком стара для него?
Он рванул капюшон, отчего Ядне упала на бок, но встала сама и вышла из чума.
К тому времени уже все Вайноты были в становище. Воины беспорядочно шатались, еще не понимая, что происходит. Некоторые уже примеривались к добыче. Чумы у Мэбэта добрые, сплошь из новой ровдуги, даже по низу не прилаживал он бересту, как это делают не очень состоятельные хозяева. И в самих чумах найдется что-нибудь интересное — котлы, одежда, шкуры, меха, может быть — оружие. Да и жена Мэбэта не так уж стара и вполне сгодится в добычу.
Но сам Нябуй был далек от корыстных мыслей.
— Послушай, женщина, — произнес вожак негромко. — Я не знаю, куда спрятались Мэбэт, его сын и куда они спрятали украденную девушку нашего рода. Но я не верю в то, что этого не знаешь ты. Бог войны — злой бог. Не дразни его, Ядне, он очень не любит, когда его дразнят, особенно женщины.
Жена любимца божьего неожиданно улыбнулась словам врага.
— Напрасно, — покачал головой Няруй. — Ты все равно скажешь нам, где Мэбэт, его сын и наша Хадне. Только прежде мы будем делать с тобой то, чего не выдерживают даже мужчины. Мы начнем ломать тебе кости, из твоего лица сделаем маску для праздника и еще много чего сделаем — среди моих людей есть большие мастера…
Подбежал воин:
— Не пора ли собирать добычу, Няруй?
В ответ вожак заорал на него с такой злобой, что воин отскочил:
— Вы жадны, как бурундуки, и глупы, как росомахи, — война еще не началась, а уже говорите о добыче!
Он был прав — война еще не начиналась. Тем же громким и злым криком Няруй приказал воинам осмотреть все окрестности становища, замечать каждый след, каждую упавшую ветку и обо всем сказать ему. Воины бросились выполнять волю вожака.
— Думай, — сказал он Ядне. — Я дам тебе немного времени для размышления.
В голове вожака вновь проснулась мысль об исчезнувшем разведчике. И эта странная тишина, эта предательская тишина… Нет, война еще не начиналась.
Вернулись посланные осматривать окрестности становища.
— Вот, Няруй, что я отыскал там, в лесу.
Один из воинов держал в руках длинный, почти в два человеческих роста, прямой сосновый ствол, у комля толщиной с руку взрослого мужчины и остро заточенный на конце.
Вожак осмотрел находку, и острое чувство опасности мгновенно взбодрило его. Это не просто ствол: по светлым затесам видно, что его срубили и заострили совсем недавно, может быть вчера, и, несомненно, это дерево — оружие, случайно оброненный осколок неизвестного замысла Мэбэта.