Если первые два мемуара в основном посвящены семейному и общественному быту, то воспоминания Г. Б. Слиозберга интересны тем, что в них прослежен путь родившегося в традиционной еврейской семье, получившего столь же традиционное воспитание еврейского мальчика в мир столичной русско-еврейской либеральной интеллигенции, столь многочисленной к рубежу веков. И его личная биография достаточно отчетливо отражает тот крутой поворот в национальной политике, который произошел в начале 1880-х годов, когда Россия, оказавшись на очередном историческом распутье, повернула от всесословной (и, соответственно, всенациональной) монархии к «национальному самодержавию», по которому и шла вплоть до марта 1917 года.
Прочитав книгу, в очередной раз убеждаешься в том, что известный стих про «идиота на комоде» куда как ближе к исторической правде, нежели экранный лубочно-голливудский образ «русского царя».
Увы, но уровень комментирования текста (особенно сравнительно с предыдущими изданиями) несколько разочаровывает. Реалии еврейского быта откомментированы прекрасно (за что комментаторам отдельное спасибо); неприятности начинаются там, где речь заходит о реалиях общественно-политической жизни (преимущественно это касается последнего мемуара). Например, Слиозберг цитирует по памяти фразу Николая II, произнесенную им в начале царствования и относящуюся к конституционным надеждам общества, о «бессмысленных и беспочвенных мечтаниях»; в комментарии в цитате фигурируют лишь «бессмысленные мечтания», но тут вовсе не фантазия мемуариста, а факт оговорки императора: в исходном тексте было написано «беспочвенные», что имело смысл, тогда как допущенная оговорка смысла явно не имеет. Однако не будем ставить в вину составителю те моменты, которые остались без пояснений; отметим лишь те места, в которых автора явно подводит память и которые традиционно принято корректировать в комментарии. Так, на стр. 252 в перечне крупных землевладельцев Полтавской губернии названы Башкирцевы, «одна из которых — Блавацкая». Автор, очевидно, спутал известную художницу Марию Башкирцеву с основательницей теософского учения; Диканька, понятное дело, была «воспета» отнюдь не Пушкиным (стр. 260); М. Н. Катков именовался публицистом не Тверского (стр. 296, 310), но Страстного бульвара — по месторасположению редакции «Московских ведомостей». Особенно нелепо выглядит оставленное без внимания утверждение автора о том, что, приехав в столицу в августе 1882 года, он через несколько дней наблюдал процессию похорон Тургенева, сопровождаемое к тому же ремаркой, что «Достоевский умер позже». На такие вещи следовало бы обратить редакторское внимание.
Новая русская книга. Критико-библиографический журнал гуманитарного агентства «Академический проект». Издатель Игорь Немировский. Ответственный редактор Глеб Морев. СПб., № 1, 1999, 72 стр.; № 1 (2), 2000, 96 стр.; № 2 (3), 2000, 88 стр.
Кого только не искушал соблазн издавать журнал рецензий?! Рецензий кратких и емких, аналитических и язвительных: чтоб и уважали, и боялись! Чтобы был авторитетен среди продвинутых гуманитариев, чтобы воспитывал вкус у широкого читателя, чтобы влиял на издательские планы преуспевающих книгоиздателей! Да почти что всех, кто так или иначе подвизается в жанре литературной аналитики.
Были проекты, выходили разные книжки; впрочем, о покойниках — ничего. К подобного рода начинаниям отношение весьма скептическое: на презентации выпить-закусить — с удовольствием, а там посмотрим: вам действительно журнал надо или у кого-то возникли совсем другие проблемы?
На этот раз кажется (не сглазить бы!) — получается. На основании трех книжек можно судить о складывающемся журнальном стиле: рубрикация, хотя и остается несколько подвижной, уже достаточно устоялась. Непременная казовая «Книги» отведена под собственно рецензии (коих в каждом номере насчитывается около сорока — чуть больше, чуть меньше), обрамляется рубриками «Автор» (беседа с писателем или мнения о писателе), «Тенденции» (жанр, в прошлом именовавшийся «обзорная статья»), «Pulp fiction» (понятно что), «Досье» (пока что непонятно что) и «Rossica» (а вот это опять понятно что). Последние две появились в третьем номере; возможно, в следующих появятся новые.
Репертуар интересующих редакторов и авторов рецензируемых изданий, в общем, уже достаточно определен: непременные Ролан Барт, Жорж Батай, Славой Жижек, Жиль Делёз, Жак Деррида, Мишель Фуко, Умберто Эко etc. Из издательств несомненное лидерство принадлежит книгам «Нового литературного обозрения», за которыми уверенно идет «Ad marginem» и далее, с большим отрывом: «ИНАПРЕСС», «Азбука», «Глагол», гуманитарное агентство «Академический проект»… То есть издатели явно предпочитают аналитические тексты синтетическим; в последних же их интересует в первую очередь то, что условно можно обозначить как «Пелевин с Сорокиным»; из всех многочисленных переизданий в поле зрения издателей попало всего-то ничего: Л. Добычин, Яков Друскин, Николай Клюев, А. С. Пушкин (в Петербурге есть ведь «засланный казачок» — храм Спаса на Крови), Д. С. Мережковский, София Парнок, Даниил Хармс. Может, что и пропустил, но, надеюсь, общий тренд достаточно ясен.