Михаил Копелиович. Ближневосточный гордиев узел. — “Континент”, № 111 (2002, № 1).
С 1990 года автор живет в Израиле. Много печатается и там и здесь.
Огнедышащий (и очень доказательный) — многостраничный — текст о том, как народ Израиля, коротко говоря, сам позорно позволил произойти всему тому, что произошло и происходит. “Эгоизм, о котором после очередного теракта, унесшего очередные человеческие жизни (вот, только что передали по радио, 18.06.02, 9 утра: взорван автобус, 19 погибших, 50 раненых. — П. К. ), мы заглушали естественный в этих обстоятельствах страх кто чем сумеет: упованием на мудрость правителей, знающих, как лучше; шапкозакидательской жвачкой („мы всех сильней”); глубокомысленными рассуждениями о длительности и глубине еврейско-арабского конфликта, который не может разрешиться в одну минуту и без жертв; традиционным миролюбием евреев, которое рано или поздно расположит к нам наших врагов. И получалось (кто признавался себе в этом, кто — нет), что жертвы как бы не должны приниматься в расчет, или „мертвый, в гробе мирно спи — жизни радуйся, живущий”. Такая вот философия с подлянкой!”
Много цифр, цитат из договорных и прочих документов, интересные (и беспощадные!) экскурсы в историю Израиля и стран Европы. Есть и авторское послесловие, ибо текст был написан до 11 сентября прошлого года.
Владимир Корнилов. Что отвечу в смертный час? Публикация Л. Г. Беспаловой. — “Дружба народов”, 2002, № 6.
“Это ты меня спасла / И от смерти и от жизни, / Полной мелкой укоризны, / Недоверия и зла...”
Все публикуемые стихи были написаны в 2001 году.
Юлий Крелин. Прогулки по земле обетованной. (Фрагменты путевых заметок). — “Континент”, № 111 (2002, № 1).
Повествование известного писателя (и — врача-хирурга) о поездках к сыну-эмигранту. Посещение товарища-медика, ныне живущего в киббуце, стоит целой повести.
Есть такое: “Народ, додумавшийся до вершин абстракции, до идеи Бога-мысли, до „не создай себе кумира”; народ, отвергнувший все формы идолопоклонства, — этот народ все же создал себе подобие кумира в виде строгих ритуалов, неколебимых догм и дурацкой формы одежды, не соответствующей ни времени, ни месту сегодняшнего обитания евреев. Внешняя, нарочитая, не врожденная одинаковость — в конце концов, тот же кумир”. И еще о форме, четыре страницы спустя: “Бывает, девушки (в израильской армии. — П. К. ) не могут привыкнуть к форме. Обижаются, когда им не разрешают носить длинные сережки. Но тогда психолог в благожелательной беседе выясняет причину несовместимости. И все улаживается”.
Борис Крячко. Рассказы. — “Дружба народов”, 2002, № 5.
Это вторая (в России) публикация из литературного наследия замечательного прозаика, много лет жившего в Эстонии. Слышимая проза, доверительная. См. в “Новом мире” (2000, № 11) рецензию Евгения Ермолина на “Избранную прозу” Бориса Юлиановича Крячко.
Валентин Курбатов. Одна счастливая весна. — “Дружба народов”, 2002, № 6.
Воспоминание (1983 год) об общении с Валентином Берестовым и его женой, художницей Татьяной Александровой. Письма. Сценки. Сюжеты.
“Поразительную зачеркнутую строку нашел в „Онегине”, — пишет Курбатову Валентин Дмитриевич. — Все ставки жизни проиграл. Это и есть суть. Пушкин снял эту строку, чтобы „Онегин” понимался многозначно...”
В сторону: Берестов чувствовал Пушкина (особенно Пушкина-ребенка) как никто. На память приходит лишь тыняновское чувствование. Помню, как он показывал мне голос Пушкина; Берестову казалось, что он его слышал.
Виталий Куренной. Русский экшн: структурно-социальный анализ. — “Отечественные записки”, 2002, № 3 (4).
Разбирается явление русского боевика, точнее, балабановского “Брата-2”. Поразительны результаты сравнения этого фильма с голливудскими произведениями и своим “молочным собратом”.
Ольга Лебедушкина. Часть пространства, которая занята Богом... — “Дружба народов”, 2002, № 5.
...Осмысленная и воспетая Светланой Кековой, Геннадием Русаковым и Виктором Кривулиным. “Их объединяют в первую очередь две вещи. Во-первых, это бесконечно резонирующее слово, связанное бесчисленными нитями явных и скрытых цитат с самыми разными поэтическими эпохами и стилями. <...> Во-вторых, одна из главных тем во всех трех случаях — страдание. Не абстрактная философская категория, а некое неизбежное и мучительное условие существования...”. Кстати, о “резонирующем”, “чужом” слове тонко замечено, что оно — “не иронически дистанцировано”. У Кековой — особенно.