Пелевин выдвигает новое объяснение. Имидж метросексуала — не что иное, как способ сигнализировать окружающим, что рядом с ним проходит труба с баблом. Патриотически настроенные читатели могут обратиться к примерам из истории отечественной культуры. Предмет гордости британцев, который теперь могут разделить с ними и жители далекой заснеженной Чукотки, — их любимый вид спорта, футбол. Гордость России — ее классическая литература. Еще Пушкин писал, что “Быть можно дельным человеком / И думать о красе ногтей”. Первый российский метросексуал Евгений Онегин — наш ответ британскому футбосексуалу Дэвиду Бекхэму. Литературоведы, как мы помним еще со школьной поры, отнесли Онегина к разряду “лишних людей” девятнадцатого века. С этим нельзя не согласиться — круг российских метросексуалов того времени был действительно крайне узок и включал лишь немногих представителей петербургской аристократической элиты. Но дело их не пропало. Возродившись спустя полтора века, метросексуализм стал намного демократичнее и ближе к народу.
Митра (Митра Шестой). Наставник молодых вампиров, ловелас, дуэлянт и поэт. Из досье Митры Шестого. Внешний вид: сухощавый человек высокого роста, с острым взглядом, эспаньолкой и еле обозначенными усами. Характер, приближающийся к мефистофельскому, но с апгрейдом. Беспощаден к врагам Empire. При этом способен проявлять гибкость и вместо архаичного служения злу готов встать на путь прагматизма и не чураться добра, если оно способно быстрее привести к цели. Недостатки: романтичность и слабость к женскому полу. Хороший поэт.
Трагически гибнет на дуэли с Рамой, причиной которой была вампирша Гера, чьей благосклонности добивались оба соперника. Дуэль, пусть даже и в форме поэтического состязания, — дело серьезное, и один из противников непременно должен погибнуть. Со времен поединка Ленского с Онегиным в российской литературе сложилась традиция, что на дуэли погибает поэт — а в случае, если поэтами являются оба дуэлянта, наиболее одаренный из них, что придает событиям больший драматизм.
Набоков Владимир. Знаменитый писатель, автор романа “Лолита”, в котором рассказывается о любви зрелого мужчины к девочке-подростку. Имя Набокова упоминается в большинстве книг Пелевина. В романе “Священная книга оборотня” главная героиня, лиса-оборотень А Хули, действует в амплуа “азиатской Лолиты”. Более того — она сама является страстной поклонницей творчества этого писателя и глубоко возмущена попытками объявить его крестным отцом педофилии. По мнению А Хули, подлинная тайна “Лолиты” заключена не в порочности сюжета книги, а в ее хорошо замаскированной благопристойности. Обыватели, в первую очередь американские, на ура восприняли роман, потому что он давал выход их тайным страстишкам. Однако если для буржуазии в порядке вещей скрывать собственные пороки, то представители богемы и творческой элиты стыдятся своих буржуазных добродетелей. Подлинная мечта автора “Лолиты” — не зеленые девочки, а зеленые мальчики, точнее, мужи, изображенные на американских денежных купюрах. Достаток, пусть даже скромный, который позволил бы писателю вернуться в мир своего детства и ловить бабочек — пусть не в России, которую мы потеряли, а где-нибудь в Швейцарии.
Творчество писателя популярно не только среди людей, но и среди вампиров. В резиденции вампира — предшественника Рамы на самом видном месте размещены две картины, в которых обыгрывается набоковская тематика. На первой изображена сидящая в кресле голая девочка лет двенадцати с головой Набокова. Единственная деталь ее туалета — галстук-бабочка в строгий буржуазный горошек. Чтобы не оставалось никаких сомнений в сюжете картины, она называется “Лолита”. На втором полотне изображен примерно такой же кентавр, однако имеются и отличия. Кожа девочки очень белая, а лицо Набокова, насаженное на тело Лолиты, — старое и дряблое. Эта картина называлась “Ада”. Комментарий вампирского искусствоведения к этим картинам таков. Романы Набокова “Лолита” и “Ада” — это варианты трехспальной кровати “Владимир с нами”. Почему? Потому что между любовниками в его книгах всегда лежит он сам. Кто-то может вспомнить, что это — парафраз старого анекдота, героем которого был другой, не менее известный человек по имени Владимир. Ну и что? Юпитеру-постмодернисту дозволено делать то, что не дозволено простому литературному быку.
Озирис. Вампир-толстовец. Граф Лев Николаевич Толстой оказал большое влияние не только на людей, но и на вампиров. Некоторые из них увлеклись его учением и стали опрощаться. Опрощение для вампира означает переход от баблоса к натуральной красной жидкости. Но безубойно — толстовцы все-таки. Возникновение среди вампиров секты “толстовцев” — один из показателей того, что человеческая культура в лице своих лучших представителей способна оказывать влияние на образ жизни и мировоззрение обитателей Empire V. Знал ли сам Лев Николаевич о ее существовании? Недвусмысленный ответ на это дает название лучшей его пьесы: “Живой труп”.