Писатели понимают, что мир устроен несправедливо, независимо от того, кто бы ни управлял им — боги, законы природы или вампиры. Изменить его и сделать лучше они не в состоянии. И они совершают то единственное, что они могут и хотят делать. Создают собственные миры, в которых царствует не хаос, а разум; добро, если и не побеждает зло, никогда не позволяет ему взять над собой верх; всякое следствие имеет свою причину, а за преступлением следует наказание; герои справедливы и умны, а мудрецы умеют не только рассуждать, но и действовать; отчаяние всегда оставляет место надежде, а проза жизни рождает магию. Можно назвать это как угодно — вымыслом, метафорой, альтернативной историей или просто творчеством. Но кто знает — может быть, реальный и воображаемые миры когда-нибудь и где-нибудь пересекутся?
Санкт-Петербург.
Читательские заметки на полях "Empire V"
Дьякова Ксения Викторовна — литературовед, критик. Родилась в 1986 году в г. Рассказово Тамбовской области. Студентка Института филологии Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина. Исследователь творчества Евгения Замятина. Автор статей, опубликованных в научных изданиях и литературной периодике. В “Новом мире” печатается впервые.
“Empire V” Виктора Пелевина — книга, балансирующая на грани цинизма и лирики. Правда, цинизм и лирика здесь не вполне сбалансированы. Поначалу повествование шокирует именно уничижением человека. Книга, думается, удивит даже того, кто уже неплохо знаком с философией Пелевина. К тому же произведение совершенно определенно отсылает к написанному ранее роману “Generation ‘П‘”. Во-первых, очевиден параллелизм названий. Во-вторых, дано пространное толкование мыслей, озвученных в “Generation ‘П‘”, своего рода их продолжение: над умами людей властвуют халдеи-пиарщики, а над халдеями, в свою очередь, — вампиры-сверхлюди.
Поначалу все это воспринимается как своеобразный второй том, совершенно очевидное развитие все той же идеи изнасилования человеческого разума, грубой подмены настоящих ценностей мнимыми, бескомпромиссной обреченности человеческого рода на жалкое прозябание. Только здесь жестче, поскольку главный герой уже не человек, а вампир — существо якобы более совершенное и благородное. Потому и оценки утрированы: человек — скотина, биологический вид, выведенный для кормежки вампиров; разум, отличающий его от животных, — денежная железа; его культура — жмых, оставшийся от процесса производства денег.
Присутствие очевидной повторяемости смущает. Кажется, что происходит сжатие авторского художественного пространства, обозначаются границы поэтики. После прочтения целого “сборника” анекдотов (надо признать, смешных), выложенного в книге, и мелькания очередных слоганов нехотя задаешься вопросом: контролирует ли сам писатель оригинальность материала?
За счет такой конкретной переориентации читателя на “Generation ‘П‘” книга напоминает то ли комментарии типа “Заметок на полях „Имени Розы””, то ли очередной кирпич эпопеи наподобие “Гарри Поттера”. В первом случае это разочаровывает, поскольку определенно обедняет пространство интерпретации “Generation ‘П‘”: автор четко растолковывает и что такое зиккурат, и как на него надо подниматься, и кто такие халдеи, то есть занимает определенно лидирующую позицию, отталкивая читателя.
Во втором случае, с аналогией “ГП”, все еще более очевидно, поскольку композиционно произведение — фэнтезийный роман воспитания. Имя Гарри Поттера появляется уже в самом начале книги; главный герой “Ампира” — обычный одаренный мальчик из небогатой семьи, вынужденный работать грузчиком; оговариваются приметы своеобразного параллельного человеческому мира — Пятой империи (Empire V); наличествует импровизированная школа с волшебными преподавателями. Примечателен “добрый” и могучий куратор-волшебник Энлиль Маратович а-ля Дамблдор, который вечно дразнит недоговоренными истинами, откладывая от страницы к странице окончательную инициацию: “Но об этом ты узнаешь позже”. Прощальная фраза Энлиля Маратовича после первой встречи с Рамой: “Мы рады, что ты снова с нами” — почти дублирует дамблдоровское “С возвращением!” (цитата из экранизации, что как раз не противоречит поэтике романа Пелевина). Еще есть кровь, которая, почти как “Сам-Знаешь-Кто” или “Тот-Кого-Нельзя-Называть”, облекается незамысловатым эвфемизмом “красная жидкость” или того лучше — “слово на букву „к””. А “мысли из пробирки” — препарат из крови человека, передающий вампиру его (человека) знания, эти “огни информационного салюта” — очень напоминают описанные в книгах о ГП воспоминания, хранимые в пробирках, дабы уберечь их от считывания при несанкционированном проникновении в ваше сознание, и “активируемые” в случае помещения в Омут Памяти.