— Ну что, перетрусил? — покровительственно сказал он Мигелю. Но получилось неубедительно. Они оба знали, кто перетрусил. — Ладно. Нечего тут сидеть. Пошли.
Коридор плавно свернул. Они остановились и оба различили слабый отблеск впереди. Мигель зажег свечу. Отблеск исчез. Они увидели, что коридор разветвляется, стала видна лестница, уходящая направо вниз. Мигель двинулся к ней.
— Не надо, — сказал Карлос. — Пожалуйста, не надо, идем на свет.
Мигель задул свечу. Они шли, держась за стену. Свет становился все ярче. Гул улицы нарастал. Карлос боялся, что решетку водостока, через которую падает свет, они не смогут поднять. И тогда… Он старался не думать о том, что будет тогда. Теперь переход по карнизу казался совсем ерундой, теперь нужно было добраться до выхода, а сколько они прошли поворотов, Карлос, конечно, не помнил. “Ладно, ничего. Буду орать, пока эту решетку кто-нибудь не вышибет”.
Мигель шел молча. Ему совсем не было страшно. Ни тогда, на карнизе, ни сейчас, в катакомбах. То, что это вообще опасно и бояться, наверное, надо, он видел по лицу Карлоса и узнавал страх по дребезжащим ноткам его голоса. Мигель чувствовал себя здесь даже увереннее и спокойнее, чем наверху: “Может быть, здесь мой настоящий дом? Все-таки жаль, что мы так спешим, скоро мы выберемся, а здесь так тихо. А если уйти куда-нибудь в глубину, где не будет слышен город? Там настоящая тишина, такая, какой не бывает наверху”.
Они подошли к источнику света. Это действительно был водосток. Решетка была слишком высоко, но, прежде чем Карлос успел по-настоящему, до слез, испугаться, он наткнулся на стоящую у стены лестницу. Этим входом пользовались. Мальчики поднялись по лестнице вдвоем, в четыре руки сдвинули тяжелую решетку и выбрались на залитую вечерним солнцем пустую улицу. Путешествие было окончено. Но только для Карлоса, для Мигеля это был едва наметившийся пролог.
Пока они жевали лепешки, запивая их водой, и к Карлосу возвращалась уверенная наглость, Мигель думал о том, как он снова пойдет в катакомбы, но уже один.
19
Город стал меняться для Мигеля. Как будто до сих пор он скользил глазами по поверхности, а теперь стал замечать и понимать глубокий подтекст происходящего. Открытия начались буквально на следующий день.
Мигель случайно заговорил о подземелье со знакомым мальчиком из Верхнего Города, с которым они отправились на реку. Мигель постоянно думал о катакомбах и не заговорить не мог, хотя и не сказал, что спускался туда, но сказал, что это — великая тайна и никто ничего об этих катакомбах не знает. Его приятель слушал его рассеянно и как будто не понимал. А потом воскликнул:
— Так ты про подвалы говоришь? Попасть туда проще простого. Прямо из подпола нашего дома туда дверь выходит. Отец, правда, ее запирает, но я знаю, где он прячет ключ. Никакой тайны там нет. Не надо только уходить далеко. Вообще там неплохо, страшилки интересно рассказывать. Мы иногда собираемся, приходи. У меня там вроде комнаты — есть сено и даже сломанный стул без ножек.
Мигель онемел. То, что виделось ему чем-то таинственным, чем-то невероятным, то, о чем он мечтал и думал, куда он с таким риском попал в первый раз, оказывалось обычным подвалом, вполне обжитым, даже со сломанным стулом. Но Мигель сказал:
— Конечно, конечно я приду.
20
Мигель исследовал город, как настоящий путешественник. Он искал и запоминал. Он заметил, что подземные водостоки есть только в Верхнем Городе, в Нижнем водостоки были внешними: желоба прокладывали вдоль лестниц. Как раз в Верхнем Городе катакомбы ближе всего подходили к поверхности. Наконец Мигель нашел простой и легкий способ попасть в катакомбы. Внешне это был обыкновенный проход под улицей Сан-Мартинес. Если идти прямо — как это и делали горожане, — можно было подняться на галерею верхнего уровня. Но если свернуть в довольно неприметный тупичок, этот тупичок оказывался коридором, который через пару поворотов выводил в катакомбы.